Поправка-22

— Конечно, нет, — снисходительно сказал генерал Долбинг и компанейски усмехнулся. — Вы все же должны хотя бы немного мне доверять. Именно поэтому мы и расквартированы пока в Риме. Флоренция устроила бы меня гораздо больше — из-за близости к рядовому экс-первого класса Уинтергрину, — однако чересчур близкая линия фронта препятствует нам сейчас туда передислоцироваться. — Генерал Долбинг поднял деревянную указку с резиновым наконечником и широким волнистым движением перечеркнул Италию от побережья до побережья. — Здесь, видите ли, укрепились немцы, Шайскопф. Они вгрызлись в эти горы, создав необычайно прочную, так называемую Готскую, линию обороны, которую нам не удастся прорвать, по моим расчетам, до начала лета, хотя близорукие увальни из нашего строевого командования и попытаются, вероятно, это сделать, совершив, как всегда, прискорбную ошибку. Таким образом, наша спецслужба имеет в распоряжении около девяти месяцев для решения стоящих перед нами задач. А главная наша задача — захватить все бомбардировочные соединения военно-воздушных сил США. Ведь если бомбардировку врага с неба не именовать спецслужбой, — сказал генерал Долбинг и отрепетированно раскатисто рассмеялся, — то совершенно непонятно, как ее тогда именовать. Вы согласны? — Полковник Шайскопф ничем не выразил своего согласия, однако генерал Долбинг был уже слишком заворожен собственным красноречием, чтобы это заметить. — Наше положение следует назвать превосходным. К нам постоянно прибывают пополнения — и вы, в частности, тому пример, — а времени у нас для тщательной разработки стратегии больше чем достаточно. Наша первоочередная цель вот здесь. — Генерал Долбинг сместил кончик указки к югу и многозначительно упер его туда, где возле острова Пьяноса было выведено гримировальным карандашом четкое, написанное печатными буквами слово — ДРИДЛ.

Полковник Шайскопф сощурился, подошел к карте почти вплотную, и на его дубоватом лице, впервые с тех пор, как он появился в комнате, проступило тусклое подобие мысли.

— Кажется, я начинаю понимать! — воскликнул он. — Да-да, я, безусловно, вас понял. Наша первоочередная цель — захватить Дридла, попавшего в руки врагов. Так?

— Нет, Шайскопф, — со снисходительной усмешкой ответствовал генерал Долбинг. — Дридл не попал в руки врагов и воюет на стороне союзных войск, однако он враг. Под его командованием сражается в настоящее время четыре бомбардировочных полка, которые мы просто обязаны захватить, чтобы продолжить наше наступление. Победа над генералом Дридлом даст нам в руки авиацию, равно как и некоторые другие жизненно важные средства, для последующих операций. Притом победа эта, можно сказать, уже одержана. — Снова негромко рассмеявшись, генерал Долбинг прошествовал к окну, облокотился на подоконник и по-наполеоновски скрестил на груди руки, вполне довольный своим тонким умом, глубоким знанием дела и дерзновенной решительностью. Искусно подбираемые слова в этой острой беседе наполняли его приятным возбуждением. Генерал Долбинг получал огромное удовольствие от своих разговоров, особенно когда он говорил о себе самом. — Генерал Дридл решительно не умеет со мной бороться, — похвастал он. — Я постоянно вмешиваюсь в дела, относящиеся к его компетенции, анализируя и критически освещая события, которые не имеют к моим обязанностям ни малейшего отношения, а ему никак не удается мне противостоять. Когда он утверждает, что я плету против него интриги, мне ничего не стоит объяснить мои действия по выявлению его прискорбных ошибок заботой об оптимизации наших военных усилий путем устранения досадных просчетов. Притом я объявляю, что действую исключительно по велению возложенного на меня долга, и невинно спрашиваю, есть ли у него возражения против оптимизации наших военных усилий. Он, конечно, ворчит и злится, свирепеет и рычит, а возразить-то ему нечего. Он безнадежно отстал от жизни. Его песенка, как говорится, спета. Совершенно очевидно, что генералом он стал по недоразумению. У него нет стиля, решительно нет стиля. Но теперь-то долго он, слава богу, не протянет. — Генерал Долбинг, испытывая веселое удовлетворение, самодовольно усмехнулся и плавно выплыл к своей излюбленной высокоинтеллектуальной шутке. — Я, знаете ли, порой напоминаю себе Фортинбраса, — он приятно хохотнул, — персонажа из пьесы Уильяма Шекспира «Гамлет», который осторожно кружит, поджидая удобного момента, пока все препятствия на пути к задуманному им предприятию не рассыплются в прах, а потом пожинает все лучшие плоды. Уильям Шекспир…

— Я не разбираюсь в пьесах, — туповато отрубил полковник Шайскопф.

Генерал Долбинг оторопел. Никогда еще его ссылка на шекспировский шедевр не была столь грубо оборвана и растоптана. Он встревоженно подумал, что за дуболома навязал ему Пентагон.

— А в чем вы разбираетесь? — едко спросил он.

— В маршировке, — бодро ответил полковник Шайскопф. — Вы разрешите мне прислать вам мои заметки о марш-парадах?