Поправка к дуэльному кодексу (СИ)

Я вернулся в кабинет, старший граф прикрыл за мной створки дверей, не дожидаясь камердинера.

- Говори же, я верю в тебя! - приказал прекрасный Рене.

- Я не знаю высоких особ, о которых говорило ваше сиятельство...

- И слава богу!

- Речь шла о том, как одна высокая особа, хватив за обедом лишку, гналась за не менее высокой особой вокруг стола, вооружившись шпагой. Так же упомянут был предмет ночного обихода...

- Они бились как львы! - с комическим возмущением возразил младший граф. Старший глядел на меня со жгучим интересом.

- Рене, уступи мне его! Мне как раз нужен в Польше такой вот шпион, - старший сделал умоляющие глаза, и стало видно, как похожи братья.

- Нетушки, Гасси! - капризно отвечал жеманный Рене, - такое сокровище нужно мне самому. Как зовут тебя, лекарь?

- Бартоломеус Климт, - отвечал я.

- Из рижских Климтов?

- Из голландских, ваше сиятельство.

- Ты можешь посмотреть, что с моим зубом? Если мне понравятся твои ответы, я, пожалуй, найму тебя.

- Посмотреть здесь, в кабинете? Мне понадобится вода, чтобы вымыть руки, и чистые салфетки.

Рене тут же призвал слугу и потребовал принести все, что я просил. Старший брат следил за младшим с выражением мучительной, ревнивой нежности на каменном своем лице.

Принесли воду и салфетки, я вымыл руки, смочил салфетку водой:

- Откройте рот, ваше сиятельство, я должен взглянуть.

Розовый рот раскрылся, и я салфеткой стер с губ Рене карминовую помаду. Тот пытался пальцем указать мне, какой зуб его беспокоит, и, наверное, издавал соответствующие звуки - я-то их не слышал.

- Я все вижу, ваше сиятельство, вы мне только мешаете.

Четвертый зуб в верхней челюсти шатался, как после удара. Тут ничего и не нужно было делать - через пару недель врастет себе обратно. Можно было, конечно, посоветовать пациенту на всякий случай удалить все-все зубы, как в свое время посоветовал коварный дантист бедняге Руа Солей, но я не сторонник Сорбонской методы...

- Можете закрыть рот, ваше сиятельство, - проговорил я, вытирая руки, - Хоть и боюсь утратить столь благородного пациента, но вынужден вам признаться - ничего тут делать не нужно. Просто не трогайте и постарайтесь не жевать пару недель этой стороной. Дней через десять зуб перестанет шататься и врастет обратно. Я дам вам средство, чтобы полоскать...

- Вот что, Бартоло, - Красавчик Рене облизнул губы и посмотрел на меня - глаза у него были темно-карие и без блеска, как бархат, из-за длинных ресниц, - Ты мне подходишь. Приходи завтра в это же время, и если сойдемся в цене - ты посмотришь моих девочек, им что-то больно глотать в последнее время. А теперь иди, - младший граф извернулся в кресле, гибкий, как змея, и с улыбкой посмотрел на брата, - у нас еще не все сплетни рассказаны. Гасси, я снова весь твой.

Я поклонился - они не обратили на меня внимания. Я вышел из кабинета, и дворецкий проводил меня - до черного хода. Две вещи занимали мой ум. На стене в гостиной, где стоял я во время импровизированного экзамена, висел гобелен по мотивам картины нашего художника Питера Брейгеля - "Охотники на снегу". Этот Брейгель в барочном стиле привел меня в легкое оцепенение.

И еще кое-что. Когда я смывал помаду с губ Рене, часть белил стерлась, краешек маски приподнялся, показав лилово-желтую, подживающую уже гематому. Совсем чуть-чуть - но я понял, почему он был так тщательно накрашен. "Бьют их там что ли, при дворе - как в крепостном театре?" - думал я.

На набережной мне встретился Десэ - он отвернулся, сделал вид, что не знает меня, и прошел мимо графского дома, увидев стоящую у подъезда карету.

Поздно вечером Десэ сам разыскал меня.

- Я слышал, можно тебя поздравить?

- Спасибо, Десэ, - искренне поблагодарил я его, - если граф платит так, как он выглядит - это и вправду хорошее место.

- Он платит даже лучше, чем выглядит - у него в ладошках по дырке, через которые утекают все деньги, - усмехнулся Десэ, но злые глаза его не смеялись, - Ты уедешь от него весь в золоте, если не будешь, конечно, дураком.

- Это был бы плагиат, - возразил я, - граф решил бы, что я копирую его неповторимый стиль.

- А, так его имя - Рейнгольд, вот он и носит одно сплошное золото. Считает, наверное, что это бог знает как остроумно. Умом он, правда, не блещет - только позументами. Вот брат его умница, но я предпочитаю работать с Красавчиком, он витает в облаках, и руки у меня развязаны.

- Его брат - это Гасси?

- Густав он, - пренебрежительно проговорил Десэ, - эти лифляндцы называют друг друга, как французы, и даже фамилию свою произносят как "Левольд". Они такие же Гасси и Рене, как я Потап. Красавчик выклевал мне весь мозг, как дятел - как и что там, в Версале? Что носят, как ходят? Ну я и рассказал ему, как ходят - все углы загажены в этом его Версале. Один горшок - у короля, а все остальные метят по углам, как кошки.

- Ты был в Версале, Десэ? - не поверил я, уж очень не вязался мрачный Десэ с моими представлениями о блистательной резиденции французских королей.