Поправка на ветер

– Товарищи бойцы, пока у нас есть время, вспомним теорию. – Лейтенант Деточкин расхаживал перед своими подчиненными, поглядывая в Марусину сторону. – Кто озвучит мнемонические правила поправки на ветер при стрельбе из автомата? Никто? Все скромные? Отлично… Товарищ сержант, доложите, как определить скорость и направление ветра по косвенным признакам на местности?

– За скорость ветра в стрелковой практике приняты: слабый ветер, умеренный и сильный. Для определения силы ветра могут служить следующие признаки, – неспешно начал объяснять сержант. – Слабый ветер. Флаг слегка отклоняется от древка. Дым из трубы слабо отклоняется… Умеренный ветер: флаг развевается, трава наклоняется к земле… Сильный ветер: дым из трубы резко отклоняется и разрывается…

– Ефрейтор, продолжайте! – Лейтенант Деточкин строго посмотрел на смуглого солдатика, вальяжно развалившегося на травке. Тот вскочил и затараторил:

– Поправки на ветер устанавливаются, согласно таблице поправок, на боковой умеренный ветер, дующий под углом девяносто градусов к плоскости стрельбы, – четыре-шесть метров в секунду. При сильном ветре табличные поправочные данные умножаются надвое, при слабом – делятся пополам… Поправка в фигурах цели шириной ноль целых пять десятых метра определяется мнемоническим правилом: «Ветер пулю так относит, как от прицела два отбросить и разделить на два». – Достаточно. – Лейтенант посмотрел на часы. – Времени не осталось, подведем итог. В наших условиях при выборе прицела для поражения наземных целей руководствоваться следующим. При стрельбе на расстояния до трехсот метров огонь вести с прицелом «три» или «П». У нас умеренный боковой ветер, посему вносим поправку ноль пять фигуры человека или ноль тридцать шесть метра и целимся в правый срез ростовой мишени. Уяснили? Строиться! На исходную позицию – бегом марш!

Надо же, оказывается, меткая стрельба – целая наука! Марусе приходилось однажды стрелять из автомата на уроке НВП – начальной военной подготовки, когда их десятый класс возили к шефам в воинскую часть на стрельбище, но ничего подобного им тогда не рассказывали. Ей запомнился только пронизывающий осенний ветер, замерзшие руки, которыми было неудобно передергивать тугой затвор автомата, как результат – жестокая простуда и неделя постельного режима.

Снова послышался гул моторов. Прибыли еще несколько грузовиков и целая колонна командирских «уазиков».

– Комиссия, однако, – заключил Александр Будаев, – им на глаза лучше не попадаться.

Группа затянутых в портупеи офицеров во главе с генералом стремительно приблизилась к расположению обеспечивающих служб.

– Доложите предварительные результаты, товарищ подполковник. – Генерал замедлил шаг возле санитарного «уазика», где его догнал усатый начальник стрельб.

– Оценки подразделениям в основном «хорошо» и «отлично». – Подполковник протянул стопку протоколов и затаил дыхание.

Генерал пошуршал бумагами и, прищурившись, посмотрел на подполковника:

– Что вы мне тут лапшу вешаете? Это результаты стрельбы взвода разведки! Они и без ваших стрельб должны в темноте с завязанными глазами за километр муху сбивать на лету! Вы мне обычные подразделения покажите! – Генерал осмотрелся. – Вот что, сформируйте сводное отделение – санчасть и повара. Пусть отстреляются, и если только они не выполнят норматив, то вы у меня через двадцать четыре часа будете в своем Урюпинске коровам хвосты крутить! Выполняйте.

Развернувшись, он в сопровождении свиты быстро зашагал к огневому рубежу. На начальника стрельб было больно смотреть.

– Прапорщик Будаев, – прошипел он осипшим голосом, – назначаетесь командиром отделения. И только попробуйте мне не уложиться в норматив! – Подполковник бросился догонять проверяющих.

Первые пять пристрелочных патронов Маруся выпустила в мишень точно по науке. Оказалось, что школьные занятия не прошли даром. Магазин пристегнулся, затвор передернулся, целик с мушкой совместились, и мишень оказалась там, где надо…

– К мишеням! – Маруся побежала вслед за Будаевым к своей мишени.

– Что у тебя? – спросил Александр. – Слева в самом краю мишени дырочка, видишь? – Будаев ткнул пальцем. – Остальные в молоко. Целься в правый срез мишени, а не по центру. Поправку на ветер надо делать! Уяснила?

Десять контрольных выстрелов Маруся сделала, плавно нажимая спусковой крючок и задерживая дыхание, как ей посоветовал Будаев. Она совершенно точно знала, что от нее больше ничего не зависит, поэтому спокойно доложила:

– Вольноопределяющаяся Левкова стрельбу закончила.

Генерал нервно расхаживал перед строем сводного отделения санчасти и поваров и внимательно изучал протокол стрельб. Затем поднял голову и недоуменно посмотрел на подполковника. Тот втянул голову в плечи. Повисла тяжелая тишина. Генерал еще раз глянул в бумаги.