Поправка за поправкой

Шайскопф. И-МА-ГИ-НА-ТИВ-НОМ.

Меткаф. Это очень серьезное обвинение.

Полковник. А что оно значит?

Шайскопф. Похоже, этого никто не знает, сэр. Мне не удалось отыскать какое-либо толкование этого слова.

Полковник. В таком случае ему трудновато будет опровергнуть это обвинение, верно?

Меткаф. Потому оно и является столь серьезным.

Полковник. Меткаф, у вас, я так понимаю, брат в Пентагоне служит, а?

Меткаф. Так точно, сэр.

Полковник. Однако большого влияния он там не имеет, так?

Меткаф. Вообще никакого не имеет, сэр.

Полковник. И вряд ли когда-нибудь будет иметь, верно?

Меткаф. Перспективы у него очень скромные, сэр. Он рядовой даже не первого класса.

Полковник. В таком разе вам лучше вести себя здесь поосмотрительнее, черт бы вас побрал, иначе вы у меня мигом попадете под суд за имагинативную попытку сплавить этого наглого сучьего потроха на Соломоновы острова, чтобы он там мертвецов закапывал. Продолжайте, прошу вас, э-э…

Шайскопф. Шайскопф.

Полковник. Шайскопф. Продолжайте зачитывать обвинения, предъявляемые этому хитрожопому, шибко умному, полоумному, сучье-потроховому отродью такого же сучьего потроха, как он.

Шайскопф. Есть, сэр. «Посещение школы…»

Клевинджер. Он это уже говорил.

Полковник. Вы это уже говорили?

Шайскопф. Так точно, сэр. Но он посещал не одну школу. «В государственной измене, подстрекательстве, чрезмерном умствовании, приверженности классической музыке и… тому подобном».

Услышав последнее обвинение, полковник и Меткаф присвистывают.

Полковник. Ладно, Клевинджер. Вы прослушали выдвинутые против вас обвинения. Они вам понятны?

Клевинджер. Не уверен, сэр. Там было не помню какое спотыкание и…

Стенографист. «Неуместное спотыкание».

Полковник. Неуместное спотыкание, нарушение строя во время пребывания в строю, нападение с чем-то там преступным…

Шайскопф. Нападение с преступным умыслом, наглое поведение, посещение школы, дважды…

Меткаф. Имагинативное…

Шайскопф. Имагинативное нарушение закона, государственная измена… э-э…

Стенографист. «В подстрекательстве, чрезмерном умствовании, приверженности классической музыке и… тому подобном».

Офицеры снова серьезно присвистывают.

Полковник. В спотыкании вы уже признались. Признаете ли вы себя виновным по всем остальным пунктам?

Клевинджер. Не признаю.

Полковник. А с какой стати вы решили, что нам это интересно? Знаете, почему вы здесь? Ваша виновность или невиновность никакого отношения к этому не имеет. Вы здесь потому, что вы смутьян, вот кто вы такой, смутьян, а смутьянов никто не любит. Понятно? И не смейте мне возражать! Это тоже смутьянство.

Меткаф. Убейте его, сэр! Убейте!

Полковник. Заткните пасть, Меткаф, и не лезьте не в свое дело. Через шестьдесят дней, Клевинджер, вам придется колошматить Билли Петролле. Вы все еще думаете, что он станет с вами шутки шутить?

Клевинджер. Я так и раньше не думал, сэр.

Полковник. Не перебивать!

Клевинджер. Есть, сэр.

Меткаф. И говорите «сэр», когда не перебиваете.

Клевинджер. Есть, сэр.

Меткаф. Разве вам не приказано было не перебивать?

Клевинджер. Но я и не перебиваю, сэр.

Меткаф. Нет. Однако и «сэр» вы при этом не говорите. Добавьте это к выдвинутым против него обвинениям. Отказ говорить «сэр» старшим по званию при неперебивании таковых.

Полковник. Вы отпетый дурак, Меткаф. Вам это известно?

Меткаф (с трудом сглатывая слюну). Так точно, сэр.

Полковник. Ну так держите вашу мерзкую пасть закрытой. Несете черт знает какую околесицу. Как вам понравится, Клевинджер, если вас вытурят из курсантов и отправят на Соломоновы острова, мертвецов закапывать?

Клевинджер. Никак не понравится, сэр.

Полковник. Это странно. Вы предпочли бы скорее стать мертвецом, чем закапывать их?

Клевинджер. Скорее я предпочел бы участие в боях, сэр.

Полковник. Возможно, для этого-то вы и не годитесь! А теперь просто скажите нам, что вы имели в виду, когда говорили, что мы не сможем вас наказать?

Клевинджер. Когда, сэр?

Полковник. Тут я задаю вопросы. А вы на них отвечаете.

Клевинджер. Так точно, сэр. Я…

Полковник. Думаете, вас привели сюда, чтобы вы задавали вопросы, а я на них отвечал?

Клевинджер. Никак нет, сэр. Я…

Полковник. Так зачем вас сюда привели?

Клевинджер. Чтобы отвечать на вопросы.

Полковник. Вы чертовски правы. Ну так будьте любезны, отвечайте, пока я не размозжил вашу гнусную башку. Так какого же дьявола вы имели в виду, когда заявили, ублюдок вы этакий, что мы не сможем вас наказать?

Клевинджер. Не думаю, что я когда-либо делал подобное заявление, сэр.

Полковник. А погромче нельзя? Я вас не слышу.

Меткаф. А погромче нельзя? Он вас не слышит.