Поправки-21

На следующий день Елизавета Андреевна решила прежде всего закончить эпизод с сыгравшими прогнозами-ставками отца, тем более что его финал коррелировал с размышлениями прошлого вечера. Сбылось ожидание, как писал папа, "инерции банальности": спустя сто лет люди так и остались людьми – они рождались из женщин, долго вырастали из младенцев в детей, затем в подростков и молодых взрослых, тратили время физиологического роста и иждивения на учебу, после чего находили себя в работе и производили какой-то продукт до старости, когда общество позволяло им вновь жить на иждивении, наконец, умирали.

Множество частностей изменилось. К примеру, борьба с бесплодием позволила достигнуть полнейшей репродуктивной свободы: к классическому зачатию женщиной от мужчины добавилось столько вариантов, сколько не могли бы придумать и в расцвет новой этики. Так, in vitro были возможны партеногенез и андрогенез, разве что мужчинам для репродукции себя любимого все еще приходилось покупать услуги суррогатной матери. Разработка "одноклеточного" размножения повлекла за собой появление "многоклеточного", и сегодня ребенок мог появиться и от двух женщин, и от двух мужчин (им тоже требовалась суррогатная мать), и от любого сочетания из трех половых клеток. Ученые заявляли, что способны соединять и четыре, и больше яйцеклеток и сперматозоидов в единую зиготу, но, по-видимому, желающих быть тетра-/ пента-/ гексародителями было очень мало. В то же время "тройнички" и "солисты" не являлись чем-то экзотическим.

Также зачать и выносить плод теперь могли женщины совершенно любого возраста, Елизавета Андреевна, если бы захотела, могла бы родить и в 102 года. Получалось это из двух побед достигнутого над недостижимым: неонатологи научились доводить до созревания извлеченный уже на 12-й неделе плод, а бластоцитологи наладили выращивание свежих яйцеклеток из стволовых клеток. Для произведения на свет потомства хватало трех месяцев беременности, и дети получались совершенно здоровыми. Кстати, на демографии это практически не сказалось – молодежь стала рожать меньше, зато принялись рожать старики, падение прироста населения из-за семей с тремя родителями и одним ребенком статистически компенсировалось подъемом популярности семей с одним родителем и несколькими детьми, и так далее. Четыре года назад население Земли перешагнуло 18-миллиардный рубеж.

Примерно все то же произошло и с другими банальностями человеческой жизни: младенцев вскармливали как материнским молоком, так и все более качественными смесями, дети до школы воспитывались как дома с декретным родителем, так и в детских садах, в школе разве что учились теперь по 12 лет, так как среднее образование стало более насыщенным, чем в юности Елизаветы Андреевны, сделав высшее необязательным для многих профессий, которым ранее формально требовался диплом. Из-за эффективности и дешевизны геротерапии начала XXII века люди старились очень поздно, средний срок жизни достиг 90 лет, так что пенсионный возраст наступал в 75 – и на пенсию они уходили не еле живыми развалинами, а вполне здоровыми и ясно мыслящими.

Случились очевидные вещи – к середине прошлого века сошли на нет запасы коммерческой нефти, а почти под самый конец столетия были совершены последние сделки по покупке природного газа. Углеводороды выкачали из недр Земли не все, так как человечество заранее перешло на электричество и водород, но оставшиеся не добытыми после энергоперехода миллионы тонн и миллиарды кубометров попросту некуда было использовать. Одни лишь сверхбогатые эксцентрики, что путешествовали на Марс за повышением котировок их акций, все еще ездили и летали на машинах с двигателями внутреннего сгорания. Если прежде людям давали большую часть энергии древние геологические ловушки, то теперь их питали пустыни, покрытые солнечными батареями, как если бы цивилизация из грибной переродилась в растительную.

Не случились неочевидные вещи, которых боялись в детстве Елизаветы Андреевны, например, продовольственный кризис, так как сельхозпроизводство за счет постоянного роста эффективности увеличивалось пропорционально населению, или климатический кризис, забытый вскоре после конца нефтяной эры, да и кризис мировоззрения не удался: за потрясениями новой этики последовала стабильность ретромодерна середины века, затем бунтарские 70-е – 90-е, как раз когда пошли последние крупные открытия в медицине, обеспечившие долгую старость и репродуктивную свободу, но и этот бунт сменился очередной стабильностью. XXII век пока что называли "Тихим", находя параллели современности с Тихим океаном: огромное пространство самых разных религиозных, политических, этических и эстетических идей, поверхностных и глубинных течений, составляющих в конечном счете единое, равновесное целое.