Поправки

Дениз понимала, что те самые качества, которые бы позволили Брайану изменить Робин, – сознание, что ему можно все, собачья жизнерадостная уверенность, что всякий его поступак хорош и приятен всем, – успешно помогали обманывать и самого Брайана. Дениз видела, что превращается для Брайана в некий придаток Робин, а поскольку в системе ценностей Брайана «Робин» приравнивалась к «совершенству», он мог и дальше не обращать внимания на «Робин» и «Дениз» и ничуть не тревожиться из-за них.

Столь же безусловно Брайан доверял и приятелю Дениз, Робу Зито, поставленному во главе «Генератора». Брайана держали в курсе дела, но с наступлением холодов он все реже заглядывал в ресторан. Дениз забеспокоилась было, не обзавелся ли Брайан другой любовницей, но объектом его увлечения оказался независимый кинорежиссер Джерри Шварц, прославившийся умением выбирать саундтрек и добывать (вновь и вновь) деньги на заведомо убыточные элитарные проекты. («Лучше всего смотреть этот фильм, зажмурив глаза», – писала «Энтертейнмент уикли» об издевательском опусе Шварца «Корзинка с фруктами».) Брайан, пылкий поклонник шварцевских саундтреков, спикировал на режиссера, точно ангел небесный, с пятьюдесятью штуками в клюве, когда режиссер едва начал пробы для современной версии «Преступления и наказания», где Раскольников (его играл Джованни Рибизи) был юным анархистом и неистовым меломаном и жил в андеграунде северной Филадельфии. Пока Дениз и Роб Зито расставляли в «Генераторе» мебель и налаживали освещение, Брайан вместе со Шварцем и Рибизи носился по живописным руинам Найстауна, менялся со Шварцем дисками из одинаковых, на «молнии», футляров и ужинал в нью-йоркском «Пастисе» вместе со Шварцем, Грейлом Маркусом[84] и Стивеном Малкмусом.

Незаметно для себя Дениз стала думать, что с сексом между Брайаном и Робин покончено. Вот почему, когда накануне Нового года Дениз и еще четыре супружеские пары с детьми собрались в особняке на Панама-стрит и Дениз наткнулась на Каллаханов, нежничавших на кухне, она извлекла из-под груды шуб свое пальто и опрометью кинулась прочь. Неделю Дениз пребывала в прострации, не звонила Робин, не навещала девочек. Она влюбилась в гетеросексуалку, за мужа которой и сама не прочь была бы выйти. Вот уж поистине безнадежный случай. Святой Иуда дал, святой Иуда взял.

Недолгое затишье нарушила Робин: позвонила, исступленно заверещала в трубку:

– Знаешь, о чем будет фильм Джерри Шварца?!

– Э… Достоевский в Джермантауне? – припомнила Дениз.

– А, так ты знаешь. Почему же мне ничего не известно?! Потому, что он скрывает это от меня, он знает, что я на это скажу!

– Ты имеешь в виду Джованни Рибизи, который с куцей бороденкой вполне сойдет за Раскольникова? – спросила Дениз.

– Мой муж, – взяла тоном выше Робин, – вложил пятьдесят тысяч долларов, полученных от корпорации «У.», в фильм об анархисте из северной Филадельфии, который раскроил череп двум старухам и угодил за это в тюрьму! Он только о том и твердит, как круто тусоваться с Джованни Рибизи, и Джерри Шварцем, и Ианом Как-его-бишь, и Стивеном Не-помню-имени, в то время как мой брат, настоящий анархист из северной Филадельфии, который на самом деле раскроил человеку череп…

– Да-да, я понимаю, – подхватила Дениз, – действительно, он мог бы проявить больше такта…

– Не в такте дело, – вздохнула Робин. – Просто в глубине души я ему до смерти надоела, а он этого даже не сознает.

С того дня Дениз стала исподволь подталкивать Робин к измене. Она убедилась, что, оправдывая незначительные прегрешения Брайана, побуждала Робин перейти к более серьезным обличениям, и с ними уже заступнице приходилось волей-неволей соглашаться. Она слушала, слушала и слушала. Научилась понимать Робин так, как ее никто никогда не понимал. Забрасывала ее вопросами, которые Брайану в голову не приходило задать: о Билли, о ее отце, о церкви, об «Огороде», о полудюжине подростков, которые увлеклись садоводством и собирались вернуться к Робин следующей весной, о романтических и академических успехах ее юных протеже. Дениз даже посетила вечер составления списка семян и теперь знала всех любимчиков Робин в лицо. Занялась с Шинед делением. Умело направляла разговор на темы кинозвезд, популярной музыки и высокой моды, зная, как разрушительны для брака Робин эти беседы. Несведущему слушателю показалось бы, что Дениз просто укрепляет дружбу с Робин, но она видела, как Робин ест, знала, какой голод снедает ее.