Попробуй меня разлюбить

Чувствую себя при этом истеричкой, но успокоиться не могу. Не могу, и все. Меня аж колотит. Я будто специально хочу его задеть, поругаться, словно мщу за все то время, что его не было рядом. Вымещаю злость за свои страдания.

— А ты сам-то уверен? — облизываю губы. — Куда ты?

В ужасе смотрю на то, как он обувается.

— За сигаретами.

Дан дергает ручку двери и выходит. В том, что вернется, я уверена. Он не взял куртку. Хотя что ему мешает так сесть в такси?

В панике мечусь из стороны в сторону одним взглядом. Что я творю? Щеки пылают от собственной нерациональности и дурости. Нам поговорить нужно, а не скатываться в нелепые страдания.

Выбегаю на лестничную клетку. Кайсаров ждет лифт. Смотрит на металлические створки. На меня ноль реакции. Он максимально собран, но не спокоен. Если присмотреться, то у него костяшки на пальцах побелели от того, насколько сильно он сжимает кулаки.

— У меня в сумке есть сигареты, — переминаюсь с ноги на ногу в одних носках.

Лифт наконец-то доползает до нашего этажа, радушно открывая свои двери. Зажмуриваюсь. Если он сейчас уйдет, то все наши предыдущие трудности просто обесценятся.

К чему тогда были нужны все эти страдания, если вот сейчас, на финишной прямой, мы оба, кажется, готовы сдаться…

Глава 42

Данис

Голова раскалывается. Алкоголь не купировал очаги, а только ухудшил ситуацию.

Убираю руки в карманы джинсов и смотрю в распахнутое пространство пустого лифта.

Катя все еще стоит на лестничной клетке. Прикрываю глаза.

Последние дни меня мучают кошмары и преследует головная боль. Понятия не имею, с чем это связано, возможно, что-то типа чуйки на скорые неприятности. Как итог — вот мы с Катей сейчас ругаемся. Практически на пустом месте. Меня это злит. Согласен, я сам не раз дал повод для недоверия, но мне казалось, что в таких вещах мы как-то склонны понимать друг друга глубже.

— Зайти в квартиру, Дан. Пожалуйста.

Она говорит тихо. Почти шепотом. Киваю и наконец-то разворачиваюсь к ней лицом.

Буквально на секунду сталкиваемся взглядами. У нее в глазах паника и беспросветный ужас. Что в моих — понятия не имею. Просто хочу быстрее покончить со всем этим бредом.

— Ты сказала, у тебя есть сигареты.

Мы друг за другом перешагиваем порог и замираем у двери.

— Да-да.

Пока Катя тянется к сумке, вжикает молнией и достает пачку, заостряю внимание на ее окаменелых плечах. Она напряжена.

Мы оба сейчас злимся. И враг у нас один — недоверие.

— Вот, держи, — протягивает пачку и зажигалку.

— Спасибо, — обхожу Катю стороной, так, чтобы не коснуться.

Мне кажется, нам обоим пока стоит держать дистанцию. Иначе случится что-то непоправимое.

На самом деле я понятия не имею, на что морально имею право. Я часто ее обижал, из-за меня она перенесла много боли. Знаю, но и за это время, что мы были не вместе, я стал другим.

Больше автоматики и меньше чувств. Не раз ловил себя на мысли, что и ее, мою Катю, иногда так воспринимаю. Словно стараюсь держаться от нее подальше в моральном плане, не пускать корни, не проникаться, чтобы потом снова не подыхать.

Щелкаю зажигалкой. Затягиваюсь и, зажав сигарету зубами, открываю окно.

Холодный воздух щекочет кожу.

— Чай будешь? Или кофе…

Мы оба оказались на кухне. На удивление, я не припомню ни одного скандала за время, что мы были парой, скажем так, официально. Никогда. Всегда находили слова друг для друга. Поступки. Тогда что, бл*дь, не так сейчас?

— Кофе. — Тушу сигарету под струей воды и выбрасываю окурок в мусорное ведро.

Катя начинает тут же суетиться, достает капсулы, чашки, молоко. Все делает быстро. Отрывисто.

Я наблюдаю за ней и чувствую, как это долбит по нервам. Не ее движения, а обреченность, с которой она это делает, пытаясь сгладить ситуацию.

Не выдержав, перехватываю Катины запястья, прижимаясь к ее спине. Целую в висок и не дышу. Слушаю, как у нее сердце бьется.

Катя замирает. Чувствую, как ее тело начинает вибрировать. Она на грани истерики, еще немного — и расплачется.

— Я не вижу смысла оправдываться, Катя. Это не мой ребенок, можем прямо завтра сделать экспертизу. — Сжимаю ее тело чуть крепче. — Не думаю, что Лия будет против поделиться с тобой слюнями своего ребенка.

Катя молчит, и я совершенно не понимаю, что значит ее молчание.

— Скажи что-нибудь, — перехожу на шепот, задевая губами мочку ее ушка. — Я не хочу с тобой ругаться.

— Я не уверена, что готова видеть этого мальчика, — она всхлипывает, впиваясь ногтями мне в предплечье.

— А потом скажешь, что я сдал на ДНК чужой биоматериал, — усмехаюсь.

— Дурак.

Катя бьет меня по руке, высвобождаясь из объятий, чтобы развернуться.

Глаза в глаза, наконец-то.

— Я часто сюда приходила. — Катя переминается с ноги на ногу. — Не могла отделаться от мысли, что это была ошибка и ты обязательно вернешься. Иногда представляла, что я героиня шоу, которую просто разыграли, и ты вот-вот зайдешь в эту дверь, — взмахивает рукой.

Ловлю ее ладонь, переплетая наши пальцы.