Попрощалась юность

Захар кивнул. Филипп зашнуровал кроссовку и вышел из-за прилавка. Его знакомая бродила от одной полки к другой, продолжая качать сумкой. Филипп шел следом, продолжая ее рассматривать, уверенный, что и она его узнает. Только когда он направилась к выходу, он решился. Не помня ее имени и не зная, как обратиться, он коснулся ее руки. Она обернулась и прижала к груди сумку.

– Бог мой. Кто пустил сюда попрошайку?

Филипп попытался возразить, но его знакомая обернулась и позвала продавщицу.

– Не кричи. Я ухожу, – бросил он.

Вылетев на улицу, Филипп огляделся. Захар махал ему из-за угла магазинчика. За спиной зазвенела Фея, и Филипп помчался прочь, по пути прихватив за шкирку Захара. Он снова вернулся в реальность, где вокруг него жил и шумел незнакомый город. По рукам пробежали мурашки. Наверное, хватит впечатлений, лучше найти гостиницу и уснуть.

Бегом они преодолели одну из аллей парка. Все мелькало перед глазами, позади с его рюкзаком и кедами тащился Захар. Выбежав из парка, Филипп припал к стене и дождался Захара. Тот передал Филиппу вещи и прислонился к стене рядом.

– Ты не заплатил? – задыхаясь, спросил он и кивнул на ноги Филиппа.

– Не страшно. Главное, они мне по размеру.

Он выбросил дорожные кеды в мусорный бак и спросил, где гостиница. Гостиница возвышалась за перекрестком прямо перед ними.

– А может, погуляем? Поедим мороженое, – предложил Захар. – Кстати, тут недалеко и Руслан живет, можем зайти к нему. Я вас познакомлю. Он нормальный, хоть и отец у него богатый. Это он хозяин «Аделаиды». Поэтому мы часто там отдыхаем. Нам всегда все бесплатно. Но Руслан, хоть из богатой семьи, не зазнавшийся.

У Филиппа начиналась головная боль от того, как быстро тараторил Захар. «Не зазнавшийся? Хочешь успокоить меня, чтобы я не чувствовал себя нищим? – думал он, глядя в наивные синие глаза. – Я сегодня купил у твоего брата машину, если ты забыл. Знал бы ты, сколько денег у моего отца, сам себя посчитал бы нищим. Лучше бы ты так с девочками разговорился».

– Слушай, давай завтра? С меня хватит приключений.

– И ты не пойдешь с нами в «Аделаиду»? – раздосадовано спросил Захар. – Часов в девять.

– Как ты сказал? Аделаида? Посмотрим. Но лучше до завтра.

– Значит манана5?

Захар пошел вдоль стены парка, а Филипп остался ждать, пока он скроется из виду, чтобы не возникло вопросов. Филиппа манила улочка в противоположной стороне. Она что-то напомнила ему. С двух сторон из дворов свисали ветви деревьев. Филипп шел по ней пока не увидел длинный сетчатый забор и понял, что бывал здесь много раз. По этому переулку они с Ниной ходили на рынок и в парк. За забором начиналось футбольное поле, где Филипп когда-то гонял мяч, а дальше возвышалось двухэтажное здание школы, в которой учился сын Нины. По полю бегали мальчики разных возрастов. В вечерней тишине глухо отзывались удары по мячу. Высокие фонари выстроились по периметру поля. От нахлынувших воспоминаний у Филиппа перехватило дыхание. Он налег на сетку и следил, и слушал. Игроки загалдели – вратарь пропустил мяч. Самый младший на вид мальчик в мешковатой спортивной форме с номером двадцать три ругался с долговязым юнцом. Между ними, разведя руки, встал десятый номер. Кто-то свистнул и двадцать третий, бурча и сплевывая, вернулся в игру. Только разыграли мяч, долговязый отбил его мимо ворот.

Никто из играющих детей не был знаком Филиппу. Никто не ждал его здесь десять лет, чтобы продолжить игру, а ему хотелось услышать среди этих голосов хоть один знакомый. И свой. Вместо этого он вдруг отчетливо услышал, как Нина зовет его домой. Обернулся и посмотрел туда, где она обычно стояла. В детстве, если в разгар игры мельком замечал ее силуэт на тротуаре, он злился, что пора возвращаться домой. Фонарь высвечивал пустующее место на тротуаре. «Эта дорога выведет меня к ее дому. Она не знает, что я стою здесь и жду ее. Жду, как никогда раньше».

Тропинка вдоль лесополосы тонула в сумерках. Юные футболисты оставались позади, а Филипп шел вперед, стараясь рассмотреть видневшуюся улицу. Где-то в ее глубине притаился и дом с красной крышей. Филипп остановился на перекрестке и опустился на асфальт. Если «семья понарошку» не захочет видеть Филиппа? Если они, как та женщина в магазине, не узнают его, что он будет делать? Может Нина его больше не любит? А если они уехали, и кто-то другой живет в доме с красной крышей? Голова разрывалась от мыслей. Он положил ладонь на сердце, пытаясь усмирить частые удары. Надо покончить с этим сейчас, через несколько минут все решится. Если он не пойдет, не сможет уснуть. Ждать до завтра невозможно. Он уговорил себя подняться. Его затягивала глубина темной улицы. Вдруг на один из заборов с лаем бросилась собака. Филипп замер. Через мгновение он бежал прочь с улицы так, что ветер свистел в ушах.

***