Попроси меня остаться

– Я и не знал, что ты играешь, – сказал Рафаэль, указывая кивком на виолончель, стоявшую в углу.

– Я почти не играю, – быстро ответила Аллегра, отводя взгляд, не желая развивать тему.

– Хочешь, заберем ее с собой?

– Нет, – с неохотой, но решительно отозвалась она. – Я не буду играть.

– Уверена?

– Да.

Рафаэль посмотрел на девушку, словно пытаясь разгадать ее истинные мысли, но она опустила глаза. Сложно было объяснить, чем для нее была музыка. И уж точно она не станет рассказывать о том, как и почему перестала играть. К счастью, Рафаэль не стал задавать вопросов.

Забрав одежду, книги и необходимые мелочи, они направились в отель. Аллегра знала, что ей нужно еще позвонить матери, и со страхом об этом думала. Они с Дженнифер редко виделись, несмотря на то что жили в одном городе. У матери была своя жизнь в Верхнем Ист-Сайде[1]: вечеринки, столь любимые стареющими местными знаменитостями, дамы, пережившие развод и пострадавшие материально. Она делала вид, что по-прежнему богата и привлекательна, и ей помогали так думать молодые дружки и богатые спонсоры. Однако они не делали ее счастливой, и мать, казалось, вечно была в плохом настроении. Аллегра понимала причину этого: внезапный уход отца, его неожиданное решение порвать узы брака стало для Дженнифер ударом, от которого она не оправилась. Но понимание не прибавляло сил, а чтобы общаться с матерью, нужно было запастись терпением.

Новость о беременности дочери не очень-то встревожила Дженнифер. Разве что она не упускала случая напомнить Аллегре назидательно, что в одиночку воспитывать ребенка – отнюдь не сказка, и сопровождала эти нравоучения бесконечными воспоминаниями о собственных перенесенных муках. Но наверняка весть о том, что отец ее внука состоятелен, не останется без внимания. Она будет допытываться обо всем, что Аллегре вовсе не хотелось рассказывать. Но делать нечего. Пока Рафаэль изучал что-то на экране ноутбука, девушка распаковала сумку и позвонила матери.

– Что? – резко переспросила Дженнифер, услышав объяснение дочери о том, что она поживет пока в отеле.

– Ненадолго. – Аллегра задержала дыхание. – Рафаэль Витали… Отец моего ребенка. Мы… познакомились в Италии.

– Рафаэль Витали? Сын Марко Витали?

Удивленная Аллегра неуверенно ответила:

– Наверное, не знаю. А почему ты спрашиваешь? Ты что, знаешь его отца?

– Твой отец вел с ним кое-какие дела, но это было давно. – Дженнифер помолчала. – Ничего не вышло.

Холодок пробежал по спине девушки. Вспомнились вдруг слова Рафаэля: «Не у одного меня руки в крови».

– Что именно не вышло?

– Сейчас уже не важно, – отозвалась мать и вдруг с несвойственной для нее заботой произнесла: – Будь осторожнее. Твой отец не доверял Марко, и… я бы на твоем месте тоже не доверяла этому Витали.

– Я думаю, Рафаэль будет заботиться о ребенке, – произнесла Аллегра, не желая рассказывать матери всю непростую правду.

Выйдя из спальни, девушка поймала на себе взгляд Рафаэля.

– Ты звонила матери?

– Да. – Аллегра помолчала. – Она сказала, что твой отец и мой вместе вели дела, но что-то не заладилось.

На лице Рафаэля быстро – мимолетно, так, что невозможно было что-то разобрать, – проскользнула тень. Он медленно закрыл ноутбук.

– Да, верно. Они вместе разрабатывали мобильную технологию, которую сейчас сочли бы до смешного устаревшей. Из-за нее и начались разногласия.

– Разногласия? – переспросила Аллегра, чувствуя себя так, точно стоит на берегу над ровной водной гладью, но по неизвестной причине боится входить в воду. – Так это из-за этого ты решил перекупить компанию отца? В качестве мести?

– Это не месть, а справедливость, – быстро ответил Рафаэль.

Лицо его оставалось бесстрастным, но Аллегра заметила, каким колючим стал его взгляд.

– То есть как – справедливость? Ты чего-то мне недоговариваешь. И что ты там говорил про руки в крови?

Глаза Рафаэля заледенели и стали напоминать два осколка янтаря.

– Сейчас не время ворошить прошлое.

– Но ведь это важно…

– Не важнее, чем твое здоровье и благосостояние. – Он поднялся из-за стола. – Я заказал для тебя несколько спа-процедур. Тебе не помешает расслабиться. Они как раз для беременных женщин.

– О… Спасибо.

Аллегра беспомощно смотрела на него, не зная, что и думать. Вот только что Рафаэль был весь точно отлит из стали – а сейчас снова великодушный и добрый. Так какова его истинная сущность?