Попроси меня остаться

– Никаких новостей. – Она вздохнула. – Просто сообщили, что результаты готовы и врач хочет обсудить их завтра утром в десять часов.

– Ясно.

Они смотрели друг на друга, ощущая, как напряжение нарастает и вытесняет даже воздух в комнате. От желания, обуревавшего их лишь пару минут назад, не осталось и следа. Наконец Рафаэль произнес:

– Ну, мы хотя бы узнаем.

– Да, – ответила Аллегра, кладя телефон обратно в сумочку и обхватывая себя руками.

В этом голубом платье и с рыжими кудрями она казалась свечой, сгоравшей под порывом ветра, и Рафаэлю захотелось обнять ее, просто чтобы успокоить. Он и сам чувствовал, что в душе его словно открылась зияющая рана.

– Я пойду спать, – тихо произнесла Аллегра. – Поздно.

Рафаэль потянулся было к ней, отчаянно желая дать ей хоть какое-то утешение, но не мог придумать, как это сделать. Завтра придет новый день, несущий новости. Какими бы они ни оказались, он не в силах ничего изменить в ситуации. Аллегра подняла на него глаза, полные слез, и сказала:

– Спокойной ночи, Рафаэль.

И вышла из комнаты.

Глава 7

Аллегра не могла заснуть – просто лежала на кровати, невидящими глазами смотря в потолок. Ее радость и восторг оказались призрачными. Вся магия вечера, волнение, что ударяло в голову, точно после выпитого бокала вина, музыка – все разлетелось вдребезги, стоило только пробудиться ото сна и понять, что жестокая реальность вернулась, неся с собой ужас.

Прижав руку к животу, Аллегра взмолилась: «О, малыш, будь сильным, живи». Однако она знала, что никто не в силах изменить то, что ее ждет. В два ночи она поднялась с кровати, зная, что все равно не уснет, и направилась на кухню, желая заварить себе чашку травяного чая и посидеть на террасе, наблюдая, как город постепенно погружается в сон, но остановилась на пороге, увидев Рафаэля, сидящего в гостиной в одних лишь пижамных штанах с бокалом виски в руке. Услышав ее шаги, он поднял голову и печально улыбнулся:

– Ты тоже не можешь заснуть?

– Нет. – Аллегра покачала головой. – Я собиралась выпить чаю. Могла бы и тебе предложить, но, смотрю, ты выбрал кое-что посильнее.

– Да, мне это нужно, – хрипло ответил Рафаэль, и боль исказила его лицо.

Аллегра удивилась. Все это время она считала, что он не очень-то хотел этого ребенка. Вспомнить только его слова, произнесенные в Риме: «Разумеется, я надеюсь на лучшее». И вот сейчас он сидит с опущенными плечами, и видно, как напряжено его лицо. Может быть, он разделяет ее страх и хочет, как и она, чтобы ребенок родился здоровым и сильным?

Она прошла в кухню и заварила себе ромашкового чая, а затем села в гостиной на диван с чашкой, глядя на Рафаэля. Сейчас он выглядел как картинка с журнала: легкая дымка щетины четко обрисовывала подбородок, мускулистая грудь притягивала взгляд, темная полоска волос уходила с живота под пояс штанов. Однако Аллегра больше думала о том, каким печальным было его лицо: боль была такой очевидной, что ее сердце сжалось от сострадания.

– Я начала чувствовать, как он толкается, – тихо произнесла она.

Рафаэль повернулся, глядя на нее с удивлением:

– Правда?

– Да, вот за последние несколько дней. Сначала я даже не поняла, что это, – такое ощущение, что внутри меня подскакивают пузырьки. – Аллегра сделала глубокий вдох. – Но толчки стали сильнее – точно он… Точно он все понимает и говорит мне…

Аллегра замолчала, чувствуя, как ее переполняют эмоции, а Рафаэль наклонился к ней, сосредоточенно произнеся:

– Что говорит?

– Что он – или она – хочет жить. – Подняв глаза, Аллегра пытливо посмотрела на него. – Что он хочет жить, несмотря ни на что.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Рафаэль тихо, и лицо его оставалось невозмутимым.

Аллегра прерывисто вздохнула:

– Какими бы ни оказались результаты анализа, даже если окажется, что жизнь малыша будет короткой и нелегкой, я хочу его сохранить. Хочу с ним познакомиться, подержать его в руках, полюбить. – Рассмеявшись, девушка вытерла слезы. – В последнее время я очень эмоциональна. Наверное, это все гормоны.

– Мне тоже нелегко сдерживать чувства, – хрипло произнес Рафаэль. – Это тяжелая ситуация, Аллегра, и она может стать еще тяжелее для нас обоих… если ты говоришь серьезно.

– Конечно, серьезно. Я знаю, что это нелегко.

Произнеся это, Аллегра призадумалась: действительно ли она знает? Сказать нечто подобное гораздо легче, чем потом соответствовать своим словам. Что ж, есть лишь один способ выяснить, насколько это правда.

– Ну а ты? – тихо спросила она Рафаэля. – Что ты чувствуешь? Потому что я не собираюсь ничего с тебя требовать, Рафаэль. Ты не хотел… ребенка.

– Я не хотел, чтобы ты забеременела, – поправил Рафаэль. – И полагаю, событие это застало врасплох и тебя. Мы же были друг другу чужими, Аллегра.

– Мы и сейчас чужие, – тихо ответила она.

– Но этот ребенок – настоящий, и я хочу его так же, как и ты. – Он вздохнул и посмотрел ей в глаза, и лицо его исказила гримаса. – Неужели ты и впрямь могла подумать, что я бросил бы тебя в этой ситуации на произвол судьбы? Таким ты меня считаешь?