Попрыгун

– Я не знаю, сможем ли мы помочь вам, – быстро ответил я. – Потому что мы тоже не всесильны. Мы просто люди с некоторыми способностями, не более того. Но даже если мы проиграем, мы сможем уйти и забрать тебя с собой. Есть масса миров, где ты будешь чувствовать себя в безопасности. Я могу даже увести тебя к себе, туда, где вообще ничего по настоящему страшного не происходит.

– Ты можешь это сделать? – прошептала Лючия так тихо, что я понял ее вопрос только по движению губ. Я смутился.

– Вообще-то нет. Я не могу вести за собой людей, но это может Соня и Беата.

Лючия улыбнулась уголками губ.

– Не думаю, что Соня будет в восторге от того, что я последую за вами.

– Ты плохо думаешь о ней, – возразил я. – К тому же, тащить за собой людей ее призвание. Это довольно редкий дар…

– При чем тут призвание? – усмехнулась Лючия. – Она так явно ревнует тебя ко мне, что это видно невооруженным глазом.

– Глупости, – фыркнул я и покосился на Соню. Та сидела спиной к нам, чтобы не видеть этого безобразия. Лючия усмехнулась, но ее улыбка была жалкой.

– Если ты сможешь забрать меня, я пойду за тобой на край света, – твердо сказала она, но ее слова почему-то прозвучали тревожным колоколом. В этот самый момент мне показалось, что Лючия вновь заранее прощается и со мной, и со всем ее гибнущим миром. Мне вдруг стало холодно, как будто к спине прижался сатана, вырвавшийся из адовых застенок.

В Санта-Эсмеральде нас встретила тишина. Едва носы катеров ткнулись в заиленный берег, как мы поняли – здесь никого нет. Нас окружала жуткая вонь горелого мяса, паленой шерсти и чего-то еще, кислого и мерзкого. Хижины стояли как-то странно, покосившись на один бок, все в черных дырах, словно в них палили из пушек. На земле, среди разбросанных в паническом беспорядке вещей, утвари, оружии и инструментах застыли черные фигуры, еще недавно бывшие людьми. Слабый ветерок обдувал эти статуи, и они рассыпались, уносясь пеплом и сажей, разметавшись по земле черными полосами. Над селом полчищами носились в поисках пропитания привлеченные чудовищной вонью жирные мухи, но поживиться им было нечем. Все живое вокруг было сожжено дотла.

Резкие клокочущие звуки заставили нас вздрогнуть. Бойцы вскинули свои оружия, но тут же отвернулись. Картина, представшая перед нашими взорами, была не столь уж привлекательна, чтобы любоваться ею.

Кристиана тошнило прямо на землю. Он опирался на пальму, отвернувшись от лежащей на земле черной фигурки, прижимавшей к груди обгоревшую куклу. Оплавленное пластмассовое личико расплылось гротескной маской и выглядело более зловещим, чем рассыпающийся в прах труп ребенка. В этой зловещей тишине, где даже птицы молчали, а деревья словно боялись шевелить листьями, было что-то опасное, словно рядом притаился наблюдающий за нами хищник.

– Сюда! – вдруг крикнул кто-то из бойцов, скрытый от нас кустарником. Мы бросились на зов, и оторопело остановились, налетев на мужчину, указывавшего пальцем куда-то в сторону.

На земле, как шляпки грибов торчали какие то странные штуки, размером с футбольный мяч, не похожие ни на что, виденное мною раньше. Это были какие-то клубки из толстых белых щупалец, свитых небрежным клубком. Щупальца казалось, не имеющие ни начала, ни конца, словно свернутая неаппетитная спагеттина опоясывали красную слабо мерцающую сердцевину, в которой, как будто тлели раскаленные угольки. Клубков на земле было около десятка, и все они дергались в нервном истерическом припадке, то вспухая, то опадая, как тесто.

– Это гнезда? – хрипло спросил Роббер. Филипп кивнул.

– Видели что-то подобное раньше? – спросил он. Мы единодушно покачали головами.

– Хосе! – крикнул Филипп. Хосе, припадая на одну ногу, быстро вытащил из своего рюкзака несколько шашек тротила и, сунув в них пластиковый взрыватель, на цыпочках направился к полянке с гнездами. При его приближении щупальца гнезд стали сокращаться и вздыматься гораздо быстрее, словно стараясь схватить непрошенного гостя. Из сердцевины осторожно полезли какие-то тонкие яркие нити, но Хосе недолго задерживался рядом с опасной находкой. Бросив взрывчатку в самый центр гнездовья, он забежал за пальму и, махнув нам рукой, надавил на кнопку. Мы едва успели пригнуться, как раздался мощный взрыв. Тут же по ушам ударил отвратительный сиплый визг. Мы единодушно зажали руками уши. Я потряс головой и посмотрел на полянку. Гнезда горели, трепыхаясь, словно стараясь отползти от опасности, но к счастью, ног у них не было. Щупальца раскрутились, как сломанные пружинки, болтаясь в воздухе. Пламя безжалостно сжирало эти кривоватые нити. Они плавились, как пластмасса, роняя на землю огненные капли. Истерический визг становился все тише, пока не смолк совсем.

– Гадость какая, – брезгливо передернув плечами, сказала Беата, убирая от ушей руки. – А медузы? Они точно появляются только ночью?

– Точно, – мрачно ответил Филипп. – Во всяком случае, до сегодняшнего дня было именно так.

Кристиан с бледно-зеленым лицом, подошел ближе к останкам гнезд и уставился на них странным взглядом. Кевин подошел к нему.