Попугай с семью языками

Души белых людей, по-прежнему связанные друг с другом, разошлись по своим телам. Белая Змея испустила желание в сторону гор. Те затряслись, а за ними — вся страна. Вулканы плевались лавой, в земле раскрылись бездонные трещины, по долинам прокатились волны и неимоверных размеров глыбы. Арауканы, под предводительством Американки, прыгали между расщелинами, седлали гребни волн, подстегивали валуны, словно домашний скот. Началось индейское завоевание.

Колоссальная лавина накрыла Редуксьон, унося с собой Реуэ. Сидя на семи ступеньках и голове статуи, Хумс, Акк, Га, Деметрио, Боли, Лаурель, Толин и Пончини перемещались в направлении океана. Лавина захлестнула лесок, в котором решил окончить свои дни Зум; его дерево одиноко торчало посреди ледяного потока. Толстяк сидел на ветке со скрещенными ногами и руками — неподвижный центр перевернутого мира. Хумс понял, что не в силах расстаться с другом. Все равно путешествие закончилось. Он прыгнул вниз и, увертываясь от острых кусков льда, попытался добраться до древесной кроны. Остальные продолжили свой путь к морю. Встреча лавины с соленой океанской водой породила гигантскую волну, умчавшую путников к Южному полюсу, в то время как арауканская рать плыла к Северному. Несмотря на адский шум, Толин наигрывал на пифильке прощальную мелодию.

ЭПИЛОГ

ЗВЕРЕК ИЗ ДРУГИХ ВРЕМЕН

Все должно меняться, чтобы вернуться к началу. Из выступления Хуана Неруньи в сенате.

Кафе «Ирис» нисколько не изменилось. Пожилые официанты разливают в пурпурном зале вино из кувшинов. Посетители в лиловых халатах ведут нескончаемые беседы. То и дело возникают новые темы — землетрясения, революции, арауканские нашествия, народные правительства — и тонут в водах воспоминаний. Ничего не случается. Никто не входит. Никто не встает с места. Вечный сигарный дым, вечный запах герани: похоже, о собравшихся здесь забыла сама смерть. Когда внесли чашу, источающую соблазнительный аромат, разговоры стихли: все, глоток за глотком, принялись смаковать горячий пунш. Языки развязались, на волнах алкоголя закачались легенды. Из самого дальнего угла послышался голос карабинера. Или крысы? Зверек, старыйста-рый, сидел на голове блюстителя порядка; казалось, он сросся с черепом. У обоих было одно и то же выражение лица (морды) и, возможно, одна душа. Человек, как и крыса, был очень стар, с кожей, изрытой морщинами. Не шевеля губами, карабинер рассказывал истории из незапамятных времен. Случились ли они на заре человеческой расы, ныне исчезнувшей? Или им суждено произойти в будущем? Или это — рассказ о том, что происходит прямо сейчас, в этот момент? Никто не задавался такими вопросами. Привязать событие ко времени было для завсегдатаев кафе святотатством. Важно не «когда», а «что».