Популярная история евреев

И Фердинанд и Изабелла утверждали, что действуют исключительно из ортодоксально-католического рвения. Оба горячо отвергали обвинения, которые выдвигали их современники (а также историки впоследствии), будто они стремились конфисковать собственность приговоренных еретиков. В письме, направленном ее агентам в Риме, Изабелла настаивала, что не прикоснулась «ни к единому мараведи» из конфискованного имущества, а эти деньги, дескать, пошли в фонд приданого для детей жертв инквизиции; тот же, кто обвинил ее в действиях из любви к деньгам – лжец. Она утверждала, что лишь в силу страстной преданности вере она разрушала города своего королевства и опустошала их, а также целые области. Фердинанд также подчеркивал падение доходов своей казны, но говорил, будто прежде, чем принять решение о деятельности инквизиции в национальном масштабе, они тщательно взвесили все факторы, но в итоге «поставили службу нашему Господу Богу превыше службы королю… и превыше любых прочих соображений». Правда, по-видимому, состоит в том, что мотивы обоих монархов носили смешанный, религиозно-финансовый характер, и важнее всего оказалось желание установить государственное и эмоциональное единство в их разобщенных и разделенных вотчинах. Но сильнее всего их действиями руководила зловещая и безличная логика антисемитизма, как такового. Как неоднократно свидетельствовала история, он имеет свойство набирать мощь и обороты сам собой.

Исследование Сьюдад-Реала, проведенное Хаимом Бейнартом, открывает грустную картину человеческой деградации. Официально целью не раскрывать имен свидетелей обвинения было стремление не допустить кровной мести; однако в реальной жизни это придало инквизиции наиболее зловещие черты, поскольку многие информаторы руководствовались злым умыслом по отношению к богатым и выдающимся людям. Так, Хуан Гонсалес Пикардо, бывший секретарем двух королей, просто не мог не иметь врагов, и был за это заживо сожжен. Еще более омерзительными были доносы мужей на жен и наоборот, сыновей на отцов, братьев на сестер. Одним из худших оказался Фернан Фалькон, дававший показания на посмертном суде над собственным отцом, бывшим, по-видимому, главой местной тайной еврейской общины: «Все, что говорится против него в обвинительном заключении, – правда; можно было бы к этому добавить еще многое – хватило бы на целый лист». Фалькон был свидетелем на всех процессах, проходивших в Сьюдад-Реале в 1483—1485 гг., причем его любимая характеристика в адрес обвиняемых звучала, как «еврей во всех отношениях». Об одной из них, Каролине де Самора, он сказал, что ради ее сожжения готов пройти тридцать кругов ада; фактически главным свидетелем против нее выступал ее собственный сын – монах, который поклялся добиться ее сожжения (кстати, она отделалась поркой). Многие из подсудимых оказывались столь же образованными, сколь и благочестивыми. Леонор Гонсалес удалось бежать в Португалию. Суд поручил ее сыну, Хуану де ла Сьерра, отправиться в Португалию и убедить ее вернуться. Сын выполнил поручение; она вернулась, ее судили, приговорили и сожгли заживо. Кому-то удавалось бежать, других ловили при попытке бегства. Самый богатый конверсо в городе, Санчо де Сьюдад, купил парусник и отплыл с семьей в Валенсию; однако ветер прибил их обратно, их схватили и сожгли всех в Толедо. Тех, кому удавалось бежать, судили заочно и сжигали их изображение. Если человека осуждали посмертно, то его останки выкапывали и сжигали как символ того, что предположительно происходит с ним в преисподней.