Популярная история евреев

Версальский мир принес евреям горькое разочарование, и не только в Палестине. Война 1914—1918 гг. была «войной войне». Она должна была бы покончить со старомодной realpolitik и открыть новую эру справедливости, убрав с лица земли старые наследственные империи и даровав всем народам самоуправление. Национальный очаг евреев в Палестине был частью этого идеалистического плана. Но такой же, если не более важной, была обещанная мирным договором гарантия для большинства евреев Европы, что вся их европейская диаспора будет пользоваться полными гражданскими правами. Великие державы, под давлением Дизраэли, первый раз попытались гарантировать минимальные права евреям на Берлинском конгрессе в 1878 г. Однако решения этого договора игнорировались, особенно в Румынии. Вторая, намного более серьезная, попытка была предпринята в Версале. Временное правительство Керенского даровало евреям России полные права. В Версале в договор были включены положения, в соответствии с которыми права получал целый ряд национальных меньшинств, в том числе и евреи, во всех государствах, которые возникали или изменяли свои границы в рамках мирного урегулирования: в Польше, Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии, Югославии, Турции, Греции, Литве, Латвии и Эстонии. Теоретически (и, несомненно, в мыслях тех, кто подобно президенту Вудро Вильсону и Ллойд-Джорджу формулировал договор) евреи были среди тех, кто больше всех выигрывал от договора: они получали свой национальный очаг в Палестине, а пожелав остаться в местах своего нынешнего проживания, обретали там широкие и гарантированные права гражданства.

На самом же деле, как показала жизнь, Версальский договор сыграл отрицательную роль в величайшей из всех трагедии евреев. Ибо это был договор, не подкрепленный мечом. Он перекроил карту Европы, предложив новые решения старых споров, не дав таких средств, которые бы подкрепляли их силовыми гарантиями. Таким образом, этот договор открыл двадцатилетнюю полосу растущей нестабильности, когда доминантой стала ненависть, порожденная его же статьями. В этой атмосфере недовольства, всплесков насилия и неопределенности положение евреев не только не улучшилось, но даже стало еще менее надежным. И дело было даже не в том, что еврейские общины, как это всегда бывало в трудные времена, оказывались в фокусе недовольства и антагонизма, порожденного вполне конкретными причинами. К этому евреи привыкли. Речь шла теперь о дополнительном источнике для ненависти – евреи отождествлялись с большевизмом.

Определенная ответственность за это лежит на евреях; точнее, на специфических евреях-радикалах, которые пришли в политическую жизнь второй половины XIX века: «нееврейских евреях», евреях, которые отрицали сам факт существования евреев. Все они были социалистами и в течение короткого периода времени играли определяющую роль в истории Европы и евреев. Самым типичным их представителем была Роза Люксембург (1871—1919). Она была родом из Замостья в русской Польше, ее происхождение было безупречно еврейским, поскольку происходила она из семьи раввинов, родословная которой прослеживается как минимум до XII века; ее мать – дочь и сестра раввинов – надоедала ей постоянными ссылками на Библию. Подобно Марксу, но менее оправданно, она не проявляла ни малейшего интереса к иудаизму, к еврейской культуре (хотя и любила еврейские анекдоты). Как отмечал историк еврейского социализма Роберт Уистрич, своей повышенной страстью к социальной справедливости и очарованностью диалектической аргуменацией она была обязана многим поколениям раввинистского богословия. Впрочем, в других отношениях она была ультрамаскилем. Она ничего не знала о еврейских массах. Ее отец был богатым лесоторговцем и послал ее в привилегированную варшавскую школу, где учились в основном дети русских чиновников. В возрасте 18 лет ее тайком переправили через границу в Цюрих для завершения образования. В 1898 г. она вступила в фиктивный брак с немцем-печатником, чтобы получить германское гражданство, после чего полностью посвятила свою жизнь революционной борьбе.