Популярные очерки о российских императорах

Она мирилась с постоянными изменами императора, никогда и ни в чем его не упрекая. Она стала матерью любимых им детей и хранительницей семейного очага, которого у Петра никогда раньше не было. Екатерина смогла приспособится к тяжелому характеру царя, его резко меняющемуся настроению. Она как никто другой могла успокоить государя во время частых вспышек гнева. Известно, что порой у Петра начинались внезапные припадки, весьма похожие на эпилептические, и тогда бежали за Екатериной. Она шла к нему, и уже издали начинала говорить что-то ласковое, спокойное. Царь затихал, клал голову супруге на колени и вскоре засыпал под ее тихую речь, а через несколько часов просыпался здоровым.

Примечательно и то, что, прожив восемнадцать лет своей прежней жизни в бедности и волею судьбы оказавшись в мире роскоши и богатства, Екатерина отнюдь не воспылала алчностью и была рада любым подаркам. Так, находясь во Фландрии и собираясь заказать для жены знаменитые брюссельские кружева, Петр просил ее прислать образец рисунка для мастериц. Екатерина же отвечала, что ничего особенного ей не нужно, «только б в тех кружевах были сделаны имена, Ваше и мое, вместе связанные»[14]. Конечно, знатным дамам из высшего общества новая супруга императора могла показаться мужиковатой простолюдинкой, не отличавшейся ни яркой красотой, ни изяществом, ни особым умом. И действительно, она не всегда одевалась по моде, а в общении была не столь умна, сколь тактична. Однако для Петра было важно вовсе не это. В книге «Дворцовые тайны» Е. В. Анисимов приводит фрагменты дошедших до нас писем супругов, которые буквально дышат теплым взаимным чувством, связывавшим мужчину и женщину более двадцати лет. В них — и хлопоты о здоровье друг друга, и тоска без любимого человека. «Как ни выйду, — пишет Екатерина о Летнем саде, — часто сожалею, что не вместе с Вами гуляю». — «А что пишешь, — отвечает ей Петр, — что скушно гулять одной, хотя и хорош огород, верю тому, ибо те же вести и за мною — только моли Бога, чтоб уже сие лето было последнее в разлучении, а впредь бы быть вместе»[15]. Естественно, что в непрерывной череде петровских деяний благое пожелание супругов быть вместе осталось невыполненным, но, как бы то ни было, государь был благодарен своей жене за любовь и поддержку, и весной 1724 г. он торжественно короновал Екатерину, сделав ее уже не просто женой, а соправительницей.

Однако все рухнуло той же осенью. На Екатерину пало подозрение в супружеской измене, и, несмотря на то, что ни доказательств, ни опровержений этому так и не нашлось, Петр был взбешен. Тем более что по иронии судьбы вероятным любовником императрицы был камергер Виллим Монс — родной брат Анны Монс, первой фаворитки Петра, которая в свое время тоже изменила государю. Говорят, что когда Монса впервые привели на допрос, он, взглянув в глаза царю, упал в обморок, а после казни Петр возил Екатерину любоваться отрубленной головой ее камергера и пристально следил за выражением лица своей жены. Екатерина была спокойна. Обвинения в неверности остались неподтвержденными, но былой теплоты между супругами уже не замечали. Неизвестно, переживал ли царь измену «друга сердешненького», или это давало о себе знать расшатанное в постоянных трудах и попойках здоровье, но в последнюю осень своей жизни Петр был особенно мрачен. Через несколько месяцев он скончался.