Популярные очерки о российских императорах

Говоря о внешней политике России в этот период, нужно отметить, что ситуация в этой сфере была неспокойной с самого начала правления Николая. Тот порядок вещей, который создали страны-победительницы на Венском конгрессе 1815 г., не мог быть прочным. Будучи по природе прямым и честным человеком, он проводил политику, которая отвечала его убеждениям, неукоснительно старался следовать достигнутым соглашениям и выполнять данные обещания. Но подобные качества и тот государственный курс, который ими диктовался, нередко приводили к неожиданным для него результатам. Так, когда в 1848 г. в Австрии вспыхнула революция и власть династии Габсбургов оказалась под угрозой, царь отправил на помощь русскую армию и этим предотвратил крушение Австрийской империи. Но прошло всего несколько лет, и, когда началась Крымская война, австрийский император Франц-Иосиф и его правительство не только не проявили солидарности с Россией, но почти неприкрыто симпатизировали ее противникам. Подобная вероломная неблагодарность оказалась тяжелым ударом для царя.

По-видимому, не будет преувеличением сказать, что Крымская война стала самым суровым испытанием как в жизни всей страны в ту эпоху, так и в жизни самого Николая. Ее причиной стали противоречия между Россией и европейскими державами, которые никак не могли поделить зоны влияния на Востоке. С конца 40-х гг. XIX в. стало ясно, что новая война в регионе неизбежна. В 1852 г. особое обострение всей взрывоопасной ситуации придал так называемый вопрос о «святых местах» в Палестине, где сосредоточились как католические, так и православные святыни — памятные места, связанные с началом христианства. Католическая Франция во главе с Наполеоном III открыто поддержала претензии католиков на первенство в Палестине. Николай потребовал от Турции сохранения прежнего положения. В 1853 г. в Стамбул для переговоров прибыл светлейший князь А. С. Меньшиков, который занял очень жесткую и непримиримую позицию по всем спорным вопросам русско-турецких отношений и фактически спровоцировал войну. Впрочем, действовал он сознательно: уже давно в устье Дуная Россия стала накапливать вооруженные силы, а черноморский флот был приведен в состояние боевой готовности. Расчет русской дипломатии строился на том, что Лурция подчинится силе, а Англия и Франция, ее поддерживавшие в споре с Россией, не смогут объединиться — столь серьезны были их противоречия. Однако Николай I просчитался: Англия и Франция объединились, и Лурция, выполнявшая их волю, отклонила ультиматум России. Началась знаменитая Крымская война.

Но тогда никто не думал, что эта война так будет называться. Николай, уверенный в своем преимуществе над турками, предполагал повторение победной войны 1826–1829 гг. И действительно, с началом военных действий на Дунае, и особенно на Кавказе, были достигнуты успехи. Русский флот блокировал турецкий флот в его портах, и 18 ноября 1853 г. адмирал П. С. Нахимов одержал блестящую победу в Синопском сражении, сжег многочисленный турецкий флот. Уже тогда все восхищались мужеством адмирала. Матрос Майстренко вспоминал: «А Нахимов! — вот смелый, ходит по юту, да как свистнет ядро, только рукой, значит, поворотит — туда тебе и дорога!»[129]

Известие о Синопском сражении подстегнуло англо-французских союзников. В декабре 1853 г. союзнический флот вошел в Черное море, а в феврале 1854 г. Россия объявила войну Англии и Франции. Русский флот был блокирован в своей главной базе — Севастополе. Вот тогда-то и стало ясно, что Россия не подготовлена к войне, в первую очередь — в техническом оснащении армии и флота. Известно, что армия — зеркало общества и государства. Консервативный политический режим Николая I оказался не в состоянии использовать новейшие достижения техники того времени для улучшения военного дела. Даже такие всем очевидные и простые вещи, как превосходство пара над парусом, дальнобойность нарезного оружия по сравнению с гладкоствольным, оказывались недоступны для сознания руководителей России.

Заместитель шефа жандармов Л. В. Дубельт в 1847 г. — задолго до Крымской войны — сделал в своем дневнике такую запись: «Английский флот стал заводить винтовые корабли. Мне пришло в голову, что ежели их флот будет двигаться парами, а наш останется под парусами, то при первой войне наш флот тю-тю! Игрушки под Кронштадтом и пальба из пищалей не помогут… Эту мысль я откровенно передал моему начальнику и сказал мое мнение, что здравый смысл требует, ежели иностранные державы превращают свою морскую силу в паровую, то и нам должно делать то же и стараться, чтобы наш флот был также подвижен, как и их. На это мне сказали: «Ты, со своим здравым смыслом, настоящий дурак!» Вот тебе и на!»[130]