Популяция

Впервые за долгое время разбудил Олега рассвет. Настоящий, с непривычно ярким для поздней осени солнцем. Встать получилось проще. Холодно как! Оделся во всё, что нашёл на стуле: носки, джинсы, футболку с длинными вытертыми на локтях рукавами и свитер. В тёмной ванне плавали заплесневелые куски чего-то. Воды не было, света тоже, телефон разрядился. Кишки слиплись от голода, пуп к позвонку прирос. Олег вспомнил какие-то рассказы про войну и про то, как люди умирали, сожрав краюху хлеба целиком после долгой голодовки. Дёрнул дверь холодильника и скорчился от вони – стухло всё, что могло. Хоть бы чаю с сахаром, но воды ни капли. Зачерпнул из сахарницы ложку и положил на сухой как варежка язык. Посидел на табурете пока вязкие слюни не размягчили крупинки. Надо идти наружу. Одному тут только и помирать над сахарницей.

Олег надел ботинки, куртку, выгреб из кармана мелочь и пошёл до магазина. Надеялся по дороге встретить хоть кого-то из соседей, что за авария, долго так ещё сидеть? И надо бы Пете позвонить, рассказать, что болел. Уволить не уволят, мужики по три недели керогазили в запое и ничего. А вот премию рубанут. Но это если пил бы, а тут – болел.

В подъезде вонь усилилась. Год назад в подвале издохло кошачье семейство – вот так же несло. Дверь подъезда распахнулась в морозное утро.

Мозг не сразу срисовал фантастическую картинку. Вдоль дома, прямо на покрытом инеем асфальте, в мёрзлых лужах лежали пьяные. Не один, человек десять. Олег подошёл к одному, чтобы поднять бедолагу с холодной земли и отшатнулся. Зелёное лицо наполовину вмёрзло в чёрно-коричневый лёд. Второй лежачий оказался женщиной, распухшей, с коричневыми пятнами у ввалившихся глаз. К остальным даже не подходил. ЭТО ПОКОЙНИКИ! Вдоль дома валялись мертвецы.

Хотелось орать от страха. А ноги сами шли к супермаркету. Дёрнул на себя дверь. Внутри стояла душная вонь. Испортились продукты. Или люди… На кассе, уткнувшись лбом в ленту сидела продавщица. На полу лежали бесформенные кучи покупателей. Олег переступал через сине-зелёные лица, через растекавшиеся под ними чёрно-бурые лужи, через скрюченные руки. Взял бутылку минералки, тушенку, бутылку водки, сушки, шоколадный батончик и скорее вышел. Прямо на улице открутил крышечку и мелкими глоточками попил. Голова закружилась. Тогда Олег сел на лавку и крепко зажмурился – а ну как это просто сон такой дурацкий или кома, и очнётся он дома или на больничке, в тепле и живой. Но, когда открыл глаза, пейзаж был прежним. Попил ещё. Открыл и куснул шоколадку. Ещё попил. Поднял глаза выше. Сколько хватало зрения, кругом серый в инее асфальт, оранжевая грязь листьев, пугающие кучки неподвижных людей.

Домой идти не хотелось. Во-первых, вонь от разлагающихся. Во-вторых, толку от квартиры теперь никакого: ни воды, ни света, ни тепла. Олег пошёл к гаражам, там, у Сашки из охраны будка, в ней печка-буржуйка, немного дров. Он надеялся, что Саня там. Что они сейчас встретятся, он согреется, отойдёт, потом они вместе раздавят пузырь с тушняком и подумают, что теперь делать.

Будка была пуста. Дверь закрыта, но это как раз не проблема, ключ нашёлся под кирпичом, там, куда охрана его прятала, если отлучалась в туалет или магазин. Настоящее убежище. Спички, газеты, дровишки. Олег растопил печку, стало тепло. Он вывалил тушёнку в железную миску, поставил на печь разогреть. Нашёлся даже чайник, вода в бутыли, заварка и сахар. Нехитрое хозяйство отвлекло Олега от страха, от леденящей сердце картинки за окном – вдоль гаражей лежали припорошенные инеем кучки тряпок, которые ещё недавно были жителями Батыйска.

После еды, крепкого сладкого чая и пары глотков водки думать стало легко. Итак.

Все умерли. Может и не все, но живых пока не попадалось. Я заболел, но выжил. Кажется, это зовётся «иммунитет». Есть же такие уникумы. Все вокруг гриппом болеют, сопли мажут, а кому-то хоть бы хны.

Больше всего Олега пугала мысль: «Что делать дальше?» Привычному распорядку конец, никто больше не даст разнарядку, не позовёт бухнуть в парк, не позвонит. Вспомнился Миха. Успели они уехать или нет? Мысли о масштабах бедствия напугали ещё больше. А если вообще все умерли? Везде, во всех городах. Олег закурил и хлебнул ещё водки. Нужен план.

План минимум – запастись жрачкой, водой, сигаретами и водкой. Зима вон уже на носу. Никуда не подашься. В будке можно жить, если найти побольше дров. Ещё хорошо бы обойти улицы, покричать, вдруг кто-то ещё живой есть. Можно взять какую-нибудь машину и поехать в большой город. Водить Олег не умел, но это раньше, в мире, где были ПДД и другие участники движения, где машины были кредитными, а запчасти дорогими. А сейчас можно и попробовать, не тупее обезьяны, научиться можно.

Алкоголь разогнал кровь и добавил плюс сто к храбрости и силе. Олег решил отправиться за припасами прямо сейчас. На крючке висел Санин шарф. Олег намотал его на лицо, чтобы меньше чувствовать трупный запах и двинул в сторону магазина.