Попутчик

В дверь купе постучали и, вошла проводница с подносом. Расставив на столике фарфоровые чашки, чайник, и большое блюдо с пирожными, молча удалилась. Петру Петровичу показалось, что девушка как-то нервно вела себя в присутствии господина Долговяза. Создавалось впечатление, что она его побаивается. «Наверное, важный господин», — отметил он про себя.

— Значит, Вы часто бываете в разъездах, — спросил собеседника Петр Петрович, разливая по чашкам ароматный чай.

— Раньше да, — ответил Долговяз беря свою чашку и аккуратно отпивая из нее, — А сейчас всё больше… Как бишь ее? Офисная работа. Бумажки, знаете ли, бумажки.

— А в какой области трудитесь?

— Поставки.

— Опт или розница? — не унимался в своем любопытстве Петр Петрович.

— Опт, исключительно оптовые поставки, — тяжело вздохнул Долговяз, — О рознице мое начальство даже слышать не хочет. А вот в былые времена…

— Да уж, — вздохнул в ответ Петр Петрович, — В былые времена всё было проще и понятней.

— И не говорите! — оживился Долговяз, — Ведь как раньше было? Всё держалось исключительно на личном опыте и профессионализме работника. А для этого нужны годы наработки. Долгие годы. Умение не сразу приходит. Всё должно быть размеренно и стабильно. Вот залог успеха любого общества. А сейчас что? Сплошные реформы, реконструкции, модернизации, инновации. Тьфу ты!

— И не говорите, Владлен Самуилович! — подхватил Петр Петрович, — На таких скоростях и порядок теряется. А молодежь нынче? Наизобретали себе гаджетов и тыкают в них. Дескать, они им время экономят. А сами что? Носятся, как угорелые. Всё жить торопятся. А главное, уважение в обществе теряется, пороки людские не заметными становятся. Зла на это всё не хватает! — раздухарился он.

В пылу своей тирады Петр Петрович не заметил, как хитро прищурился господин Долговяз.

— А вот лично для Вас, Петр Петрович, — вдруг как-то тихо и проникновенно спросил он, — Какие человеческие пороки считаются самыми неприемлемыми?

— Вы о списке грехов знаете? — решил блеснуть своей эрудицией господин Барахтин, — Так вот, это и есть человеческие пороки.

— И сколько же их? — не унимался Долговяз.

— Ну как сколько… — подзавис Петр Петрович, — Пять или шесть…

— Их семь, — серьезным тоном поправил его собеседник, — Гнев, зависть, гордыня, прелюбодеяние, чревоугодие, леность и скупость.

Петр Петрович скис, понимая, что в своей попытке блеснуть интеллектом, потерпел поражение. Он отвел взгляд от собеседника и уставился на блюдо с пирожными.

— А знаете что! — услышал он воодушевленный голос Долговяза, — Я люблю собирать разного рода истории. И ко мне пришла замечательная идея. Что если я рассказываю Вам историю, а Вы говорите мне, к какому греху ее можно отнести?

— Ну что ж, извольте, — расслабился Петр Петрович и уже благодушно посмотрел на собеседника.

— Итак, — начал свой рассказ Долговяз, — история первая. Жил да был в одном провинциальном городке мужичок один. Звали его Николай. Жил он бедно на краю города, в пятиэтажной ветхой хрущевке, в двушке на втором этаже. За свои сорок с небольшим семьи и добра не нажил, перебивался шабашками. Да и не жил в общем, а, так, существовал. А всё потому, что пил крепко и, по пьяни буянил знатно. Почти каждый день собирал у себя в квартире шалман. Крики, пьянки, драки и громкая музыка не давали покоя соседям. Но сказать ему никто слово поперек не смел, так как соседи его были в основном пенсионеры, и до жути боялись Кольку. Вот только, на Колькину беду, поселилась под ним, на первом этаже, молодая семья. Муж, жена и годовалый сынок. Только парень этот, Рома, был непростой. В спецназе служил. И начались для Кольки трудные времена, так как Ромка за него взялся основательно. То наряд на его пьянки вызывает, то сам его и друзей — алкашей, как котят, раскидывает. А соседи только и рады. Улыбаются все ему, благодарят спасителя своего. И так возросла Колькина ненависть к этому Ромке, что сказать нельзя. Долго он ходил из угла в угол и придумывал страшную месть для соседа. А один раз, основательно перебрав, взял пустую бутылку, налил туда бензина и вставил в горлышко кусок старой тряпки. Подойдя к окну соседа, поджег тряпку и хотел было закинуть бутылку в Ромкино окно, но споткнулся и опрокинул содержимое бутылки вместе с горящей тряпкой на себя.

— И что? Сгорел? — открыв рот, спросил Петр Петрович.

— Не весь, конечно, — поерзал на диване Долговяз, — Но пока тушили, пока скорая приехала… В общем, помер он в больнице.

И Петру Петровичу сразу вспомнился тот жуткий мужик на вокзале и, он вздрогнул.

— Ну-с, — вывел его из раздумий голос Долговяза, — Каков будет Ваш ответ?

— Гнев?

— Верно, — утвердительно кивнул Собеседник, — Продолжим. История вторая. В одном мегаполисе жила молодая женщина. Назовем ее Инесса.

Петр Петрович хмыкнул, вспомнив ту вульгарную девицу в красном платье. Это имя ей бы очень подошло.

Тем временем Долговяз продолжал: