Попутчик, москвич и водитель

Долгое повествование носильщика было красочным, с подробностями, а с учётом того, что все местные страдают излишней болтливостью, ещё и нереально живописным. Он в деталях поведал, как собаки рвали его друга, пытавшегося совершить ночной побег, что сгрызли в первую очередь, когда он упал на землю замертво и как долго его обглоданные кости служили всем остальным напоминание о тщетности попыток сбросить с себя ярмо рабства. Но ни это меня впечатлило в его рассказе больше всего, хотя и поедание животными человека, на глазах у остальных прямо ходящих, событие не совсем ординарное. Для меня стало откровением то, что наш спокойный сон, в посёлке для рабочих, охраняет свора волкодавов, которых на ночь выпускают из загона и которые просто дрыхнут без задних лап под кустом до тех пор, пока не почуют чужого человека, будь то местный труженик, ограниченный в правах и перемещении или просто случайно забредший на огонёк ночного костра путник. Ну а что с ним случается потом, об этом повторятся не стоит. Не очень весёлая картинка и так у меня перед глазами маячит, я очень запросто мог оказаться в числе обглоданных счастливчиков, если бы вышел к морю на несколько километров левее, примерно месяц тому назад или с дуру подорвался в ночной побег, в любой день из тех, что прозябаю здесь.

Во время ужина, когда говорить надо было тише, чтобы не привлекать внимание охраны и других людей, участвующих в приёме пищи, разговор наш плавно перетёк в более плотное знакомство друг с другом. Первым, как и следовало ожидать, моими родственниками и предыдущим местом жительства поинтересовался мой собеседник. У местных с этим сложностей не существует, их красноречие позволяет без долгого хождения вокруг да около, задавать самые интимные вопросы прямо в лоб.

— Сам то откуда? Родственники есть? Сюда за что попал? — спросил меня Драп, проведя предварительную и промежуточную словесную подготовку, к которым я уже привык и почти не замечаю их.

Рано или поздно такие вопросы здесь, мне кто нибудь задал, но за прошедшее время подготовиться к ним я не успел и на сегодняшний день готового ответа у меня не было. Поэтому отвечал так, как бог положил на душу.

— Местный я, там живу — машинально махнув рукой в ту сторону, куда сидел лицом, ответил я, пытаясь при этом откашляться от куска, не кстати попавшего не в то горло.

Такой лаконичный, пускай и довольно туманный ответ, человека, ждавшего его, не удивил. Он уже привык к моей, как здесь всем кажется не разговорчивости и замкнутости, а случайно указанное мной направление предыдущего места проживания, только ещё раз подтвердило его догадку.

— Ну теперь ясно отчего ты так разговариваешь. Вы там, на новых землях, все молчуны, это общеизвестно. Я вот только одного не пойму, почему? У вас что желания нет разговаривать или язык, как то по другому устроен. Вот ты мне скажи… — завёл Драп свою долгоиграющую пластинку, без которой здесь никто не обходится во время обстоятельного разговора.

Я и сам не прочь поговорить, когда настроение есть или при необходимости, бывшая работа к этому приучила. Но болтать так долго об одном и том же, обсасывая его чуть ли не со всех сторон, на это у меня ни таланта, ни сил не хватит. Несмотря на это я очень рад, что мой собеседник свалился в рассусоливание на тему новых, для меня так абсолютно не знакомых, земель. Есть время сориентироваться и почерпнуть какую никакую информацию о них, чтобы в последующем хотя бы чему то соответствовать.

Много узнать из долгой и порой перескакивающий совсем в другое русло речи Драпа, не удалось. Так я и не понял почему земли, откуда якобы сюда попал, называются новыми, как они появились, были завоёваны местными, или получены в подарок от кого то, а может просто приросли каким то чудесным образом. Это, к сожалению, осталось для меня тайной. Зато, о трудностях, возникающих перед людьми, рискнувшими поселиться на них рассказано было достаточно, хотя и в форме предположений, слухов, а порой и открытых вопросов, обращённых ко мне. Оказалось, что в тех краях, достаточно много опасностей. Они подстерегают человека чуть ли не на каждом шагу, в прямом и переносном смысле этого слова. Там довольно просто провалиться на такую глубину, из которой тебя ничем достать не смогут, даже если рискнут это сделать, ещё легче можно захлебнуться в безобидной луже, на самом деле являющейся не проходимой трясиной, проще простого отравиться водой, во время приёма её внутрь из незнакомого водоёма, даже несмотря на то, что она не будет отличаться от уже привычной. Если с этим справишься, то будьте любезны обратить внимание на живность, так и норовящую поживиться за твой счёт. Ну и напоследок у меня поинтересовались о бардаке и неразберихе, якобы подменяющих в тех местах законы и правила проживания, а также спросили, верно ли то, что у нас можно обнаружить просто залежи ценных предметов.

— Ага. Так оно и есть — это всё, что я мог выдавить из себя, вместо ответа.