Попытка говорить 1. Человек дороги

Зато я уже не умом, а собственной кожей начал постигать, почему главенствующий Высокий клан Ракеоза зовётся именно Ледяной Ветвью. Кстати, весьма неточное сочетание слов; название клана следовало бы перевести как "Ветвь, Зеленеющая В Оболочке Изо Льда". Символ объединения двух равно покорных начал. А ещё точнее, четырёх: Ветвь сочетала землю и огонь, Лёд – воду и воздух. Причём чем дальше мы продвигались, тем плотнее смыкались эти начала, тем насыщеннее становился энергетический "сквозняк". Надо полагать, Сердце было названо так не без причин: именно отсюда управлялся купол теплицы, здесь находился его фокус, его средоточие. И более чем внушительные Силы подчинялись венре Гуллесу, резиденту Ледяной Ветви в Херта Ламатре. Львиная доля этих Сил оставалась связана куполом, но всё же, всё же…

Плохо быть магически искалеченным в центре назревающего конфликта магов! Особенно плохо это, когда твоей собственной Силы, выражаясь деликатно, едва хватает на то, чтобы поджигать фитили самодельных бомб. Но бросить Айса? Никогда. Поэтому я со всей возможной тщательностью мобилизовал тот ресурс, который оставался мне доступен: ламуо.

Самое сердце Сердца, увиденное глазами физического тела, не впечатляло. Никаких огней и полыхающих неестественными оттенками магических узоров, никаких хрустальных сфер и чаш с водой, налитой до самого края и не отражающей ничего. Ни могучих артефактов, ни таинственных машин. Просто круглая комната со стенами, украшенными резными панелями, и уложенным "ёлочкой" паркетом (то и другое – немалая роскошь для домена, почти лишённого лесов!) и двумя асимметрично расположенными выходами. Застеклённый потолок соответствовал обстановке: куполообразный, разделённый на неравные сегменты.

Спиной ко второму выходу из комнаты, по левую руку от нас, за обычнейшим рабочим столом сидел вполне заурядного обличья человек. Сидел и перебирал бумаги, по ходу проставляя в них какие-то пометки с помощью карандаша. Я бы даже поверил этой пантомиме, если бы Гуллес (а это был именно он и никто иной), имел хотя бы бледную тень шанса не заметить наше вторжение в зону его прямой ответственности.

- Венре Гуллес! – резковато окликнул сидящего Горняк. Ну да, ну да: никому не нравится, когда его так вот игнорируют.

- Я занят, – спокойно откликнулся тот.

- Хотите продолжать ваши занятия в тюремной камере? Это можно устроить.

Но на сей раз Горняк встретил достойного противника.

- Представители Попутного патруля, – заметил Гуллес, – не имеют права вмешиваться во внутренние дела территорий. Вы не можете арестовать меня.

- При некоторых обстоятельствах – могу.

- Здесь и сейчас? Нет. Это я могу арестовать вас за проникновение в Сердце Херта Ламатре, но никак не наоборот.

Ну, мой выход.

- Он тянет время, сафри Горняк. Но преимущество получаем мы. Поговорите с ним ещё немного на любую тему, и я скажу вам, что он пытается скрыть.

От командира патрульных и его подчинённых – волна удивления. От стоящей рядом, но не понимающей ни слова Лады – ровное, как течение равнинной реки, спокойствие. Доверяет. Приятно! От задержанных магов, учеников Гуллеса – испуг. Точнее, всплеск острого, как шило, страха. Они и раньше крепко подозревали, что учитель не похвалит их за провал порученного дела, но теперь ученики боялись ещё и за своего учителя… и персонально меня. Так, как боятся юродивых или сумасшедших. Липкое, обволакивающее чувство. Противное.

Венре Гуллес, снизошедший до прямого взгляда в мою сторону, не удивлялся и не боялся. Но и спокоен он не был. Ни с самого начала, ни теперь. В его тёмных глазах с расширенными зрачками, глазах, мгновенно заставляющих забыть об остальных, более заурядных чертах лица, ворочался гнев; так ворочается, вылезая из берлоги, разбуженный среди зимы медведь-шатун.

Я с радостью погрузился в волны этого чувства, потому что за эмоциями, за мимикой, жестами и колебаниями ауры благодаря ламуо мог обнаружить нечто более ценное. Смысл. Я собирался понять этого человека, вывернув наизнанку его тайны – и никакие ментальные блоки, наверняка плотным кольцом ограждающие его душу, не могли стать препятствием для этого.

- Что за побродяжку вы сюда притащили, офицер?

- Это чисто риторический вопрос, венре, – сказал я весело. – Вам ведь в подробностях доложили, кто я и что я. Другое дело, что ваши "глаза" и "уши" изрядно обманулись. Потому что не все способности видны глазам и ушам. Зря вы позарились на моего ученика и его имущество. Зря!

- Ты безумен?

- Нет. Кроме того, у меня есть перед вами одно большое преимущество: в отличие от вас, венре Гуллес, я перед законом чист.

- Безумец, – уверенно заключил мой противник. И улыбнулся презрительно.

Точнее, ему казалось, что в его улыбке нет ничего, кроме презрения. Я уже готов был смотреть куда глубже – и видел больше.

- Знаете, сафри Горняк, а ведь нам вдвойне повезло. Похоже, загадка трупа с сожжённым лицом тоже прячется рядом. Вот только Айс ошибся, заклятие "белый уголь" не…