Попытка говорить 1. Человек дороги

Удар оказался гораздо сильнее того, который недавно отправил меня в сугроб. На моё счастье, Горняк не подкачал и выставил хороший щит, поглотивший большую часть энергии удара. Однако и меньшей части с лихвой хватило, чтобы перед глазами поплыл хоровод чёрно-синих звёзд, а из ноздрей полилась двумя сливающимися струйками кровь.

"До чего непрофессионально", подумал я, цепляясь за Ладу, как за столб, чтобы не упасть. Если бы она мне не помогла, я бы наверняка грохнулся. "С другой стороны, я не оставил ему большого выбора своими намёками. Айс очень хороший менталист. Настолько хороший, что я, его "учитель", должен внушать нечистым на совесть людям ужас, близкий к суеверному… предположение, что я именно менталист, внушает наибольшее опасение, а потому при цейтноте кажется самым страшным и самым вероятным… дьявол, последние блоки слетели!"

И это действительно было так. Моя БОЛЬ развернулась по-настоящему, потому что Гуллес бил именно туда, где стояли самые прочные блоки и где моя уязвимость была максимальной: в область головы. Которая у моего Двойника попросту отсутствовала… а у меня разом полыхала, раскалывалась и обтекала "лавой". Чудовищное сочетание. Одна только головная боль могла бы отправить меня в отключку, если бы жизнь не дала мне несколько углублённых уроков терпения.

- …объясните это?

- Не собираюсь ничего объяснять! Любой, на кого возводят подобную клевету, да ещё в присутствии посторонних, вправе возмутиться. Вами приведённый сумасшедший оскорбил меня, более того: всю Ледяную Ветвь, всех жителей Херта Ламатре!

- Не передёргивайте, Гуллес! Именно вы испугались обвинений, а не клан и не какие-то там абстрактные жители. И вы чуть не убили свидетеля – у нас на глазах!

"Гуллесу? Ага, почтительное обращение из речи Горняка уже исчезло… так его!"

- Это не свидетель, это бездомный! Ненормальное, изувеченное существо!

- Тогда почему бы вам не обелить себя простейшим способом?

- Мне не требуется себя обелять, потому что все ваши инсинуации…

Стиснуть зубы. Лада, шепнул я, не дай мне упасть. И шагнул вперёд.

- Слушай, ты, убийца! Если у тебя сохранились остатки чести, прими кару достойно.

- Я не желаю выслушивать эти бредни!

- А придётся. Сафри Рин, вы… – обеспокоился Горняк.

Я отмахнулся.

- Бывало и хуже.

"Да, бывало. Но всего один раз, совсем недавно – в процессе общения с тварями Мрака, подчинёнными Бурильщику Ненхиштарзу…"

- Я пришёл сюда ради Айса, и пока я его не увижу, не успокоюсь.

- Раз ты настолько настойчив, бездомный, я снизойду к твоему безумию, – прищурился Гуллес. Видимо, успел оценить моё состояние как мага и вынести вердикт о недееспособности. Ну-ну. – Хочешь увидеть Айса? Иди за мной! Все идите!

Идти пришлось недалеко. Всего через две комнаты и один поворот коридора обнаружилось помещение с одним окном, наклонным, как и стена, в которой оно было прорублено. Площадь его оставляла желать лучшего: кроме Горняка, Гуллеса, меня с Ладой и Айса в нём вряд ли поместился бы кто-то ещё. Вот только Айс…

Я узнал его сразу. И одновременно не узнал. Потому что мой друг, одетый в какой-то глупый светло-зелёный балахон, не обращая на нас ни малейшего внимания, пялился в окно. Более того: Побратим, рунный клинок, с которым Айс практически никогда не расставался, ныне, забытый своим хозяином, лежал на кровати, словно обычная железка.

- Что вы с ним сделали, поганцы?!

Это зрелище обозлило меня настолько, что я даже сумел, презрев жевательные движения челюстей БОЛИ, встать прямо без помощи Лады.

- Как видишь, – удовлетворённо заметил Гуллес, – тебя встречают отнюдь не криками радости, бездомный.

- Я спрашиваю и жду ответа! Что. Вы. С ним. Сделали?!

- Айс, – маг Ледяной Ветви положил руку на плечо моего друга собственническим жестом, от которого меня затошнило. – Прервись ненадолго и ответь… этому.

Но ответ мне уже не требовался.

Отразить в себе мир и слиться с ним. Таково испытание друида, претендующего на третью степень овладения ламуо. Некогда мне потребовалось несколько дней уединённых медитаций на огромном расстоянии от других разумных существ, чтобы очистить свой дух в должной мере. Но с тех пор я сильно изменился. Приобрёл опыт, отточил навыки. Почти (или даже без "почти") достиг четвёртой степени в овладении наукой друидов. Ещё я долгое время был вынужден не пользоваться магией, что положительно сказалось на моих талантах как друида. А длительную медитацию в уединении мне отчасти заменила подготовка к сеансу понимания, которое я хотел извлечь из разума Гуллеса в поисках улик.

Наверно, я сорвался. Такой вот резкий отказ от собственных планов не назовёшь разумным. Но стылая безучастность в неподвижных глазах моего друга что-то во мне сломала. И я начисто забыл про Гуллеса, про патрульных, про Ладу. Даже БОЛЬ отодвинулась куда-то на второй план. А сам я словно в море с обрыва прыгнул.