Попытка контакта

— …и, значит, как вдарил я по вражьему борту, так грохнуло хорошо, да только все с недолетом. Цельных шесть гранат и вовсе не взорвались — впустую палили, значит. А потом наш зубастый приказал целиться под форштевень, так тут повезло: последняя вдарила аккурат, чтоб нос французу аж подбросило. Это сам видел. И течь у них открылась, все могут подтвердить…

— Так отчего же не взрывались, аль фитили гасли?

— Нет, там хитрое внутреннее устройство.

— Ну, выходит, тот купчишка, что гранаты продал, прохиндей растреклятый, подсунул вам негодные.

— То-то, что он честно предупредил: взрываться, дескать, будут, но не все…

— Ну, ты и уморил! Вот нашел честнягу! Прям святой: подсунул негодный товар и честно предупредил, что гранаты, мол, могут не сработать. Нечего сказать, достойный купчина!

— А все ж наша взяла, и никого насмерть не убило. Ну если не считать Пахома Зябкова, да и то его наша лекарь вырвала от костлявой.

— Где ж он сам?

— А нету. Лекарь запретила ему выпивать до завтрешнего. Ну, а потом можно.

— Эхва! Не повезло ему.

— Как раз наоборот-ка: осколок прям под сердце попал, ан жив остался, да считай почти что выздоровел, а завтра так вопче.

— Да разве баба лекарем быть может?

— Наша, она такая и есть. И потом: не мужняя она жена, на пальцах колец нет.

— Не, так не можно. Ладно, пусть не баба, а девка, так ведь все равно настоящим дохтуром ей не бывать.

Разумеется, казачье ОПЧЕСТВО получило свою долю от удачливого хорунжего. В кругу, каковой включал в себя лишь самых УВАЖАЕМЫХ, разговор был сходным — отчасти. Собственно перипетии боя интересовали постолько поскольку. Основная же масса вопросов вполне могла уложиться в классическую формулировку: «Ладно за морем иль худо? И какое в свете чудо?»

Частично казаки уже были наслышаны о чудесах. Корабль железный, сам из себя малый, ухитрился вчистую победить куда более сильного противника, да притом без повреждений (царапины на краске в расчет не принимались) — дело вполне себе лихое. Пушка там была особенная — это тоже стало общеизвестным. Про бомбы, что столбы воды выше мачт вздымают, все также знали.

Вразрез ожиданиям слушателей, хорунжий был вполне серьезен. После краткой информации о бое последовало:

— Гляньте, что я купил у тех иноземцев. Четырнадцать пулек, да в руке как лежит…

Пистолет пошел по рукам. А Неболтай продолжал рекламную кампанию:

— Для пластуна лучшего и не придумать. Стреляет почти без шума.

— А покажи!

— И покажу!

Обладатель невиданного пистоля извлек сильно помятый лист бумаги и нацепил его на гвоздь в стене. Отойдя на полтора десятка шагов, стрелок сам себе скомандовал:

— А ну-ка!

Послышалось что-то вроде «Чпок! Чпок!», и в бумаге появилось две дырки. Реакция слушателей оказалась хотя и не единодушной, но предсказуемой:

— Изрядно для пятнадцати шагов.

— И взаправду не грохочет.

— Тихон, дай-кось на пробу стрельнуть.

Пробовал не один стрелок. В сумме ушло полтора магазина. Последовали осторожные похвалы:

— Отдача истинно легкая, то правда.

— А по мне так четырнадцать зарядов — вот для дела ладно!

— Сколько ж отдал?

— Тридцать рублей золотом.

Сумма заставила не одну руку подняться к затылку. И тут прозвучал совсем уж неожиданный вопрос:

— А ежели серебром?

На этот раз крепко задумался сам рассказчик.

— А ить не знаю сам. Надо б спросить…

В лавку ювелира отправились Тифор и Мариэла. Они посчитали, что охранник вряд ли может понадобиться.

Ювелир, судя по манерам, был бесконечно рад замечательным клиентам:

— Сударыня и вы, сударь: у меня для вас благие новости.

— Мы вас внимательно слушаем.

— Во-первых, ваши камни проданы в Константинополе, а ваша доля составит при этом… — тут Макаров сделал совсем крошечную паузу, в течение которой дама ухитрилась выдать такую улыбку, что вспомнилось предупреждение ребе Давида, — шестьдесят четыре рубля. Извольте получить. Также хотел бы возврата известного залога.

Это дело уладили в считанные пару минут.

— Но это не все. Посмотрите на сей негранёный алмаз. Осмелюсь заметить, чистой воды!

Пришельцы бросили беглый взгляд на потенциальную покупку и тут же перешли на свой язык. Ювелир и охранник сделали вид, что не слушают.

— На вид большой…

— На вид — да… Плохо дело, Мариэла. Сама видишь, какая у него форма. Я не могу полностью просчитать потоки для этого кристалла, как он есть. Хочу сказать: не могу оценить его пригодность для нашей цели. Вот будь он огранен…

— Ты хочешь сказать: без помощи от Маэры…

— …я буду считать-пересчитывать год, а то и все два.

— Тогда обговаривай сделку с ювелиром.

Рыжий иностранец снова перешел на русский язык.