Попытка контакта

И получить разрешение на рейд от Нахимова. Вроде препятствий быть не должно.

Рациональнее всего было начать с пришельцев. И лейтенант направился по хорошо знакомой дороге в дом, где они квартировали. Конечно же, связь с драконом ему организовали в два счета. И через пять минут переговоров Семаков поехал на бричке в направлении пещеры, будучи заранее уверен в принципиальном согласии Таррота. Осталось лишь согласовать детали.

— Таррот Гарринович, самая первая наша забота — это чтоб вас не заметили. Да вот кстати: к востоку от мыса, где мы с вами сейчас находимся, видел шаланду на расстоянии миль двух от берега.

— От этого наблюдателя легко смогу уйти. По вылету из пещеры нырну в воду, проплыву на восток за мыс, там спрячусь от той шаланды — это лодка такая, как понял — и в воздух курсом на северо-восток. Облачность на высоте… по-вашему, полутора миль, в ней скроюсь и на поиск.

— Вы, летя в облаках, сможете увидеть противника?

— Не увидеть, а почувствовать по водным потокам.

— А вы можете примерно оценить, сколько людей на борту?

— Разницу между десятком и сотней я бы уловил. Между сотней и тысячей, может быть, тоже…

Семаков быстро прикинул: если на фрегате было человек четыреста, то останется не меньше двухсот.

— Ладно, Таррот Гарринович, не трудитесь. Я так думаю, что на разведку вам хватит четырех часов…

Расчет оказался ошибочным: дракон вернулся через три часа с небольшим. К этому моменту Семаков уже сидел в гостиной у иномирцев и ждал.

На кристалле связи загорелся огонек вызова. Лейтенант подхватил серебряную пластинку.

Разведдонесение было идеальным по лаконичности:

— Нашел восемь кораблей, четыре на буксире, других нет.

— Направление?

— Двадцать один градус, сто тридцать ваших миль.

Мысленно командир «Морского дракона» чертыхнулся: он знал, что пришельцы используют другие количество градусов в круге, знал, как пересчитывать, но все равно задача напрягала.

Нахимов, по всему видать, был не духе. Во всяком случае, говорил он в холодных тонах и «без чинов» не предложил.

— Какие у вас основания ждать успеха в этой авантюре?

— Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, на буксируемых судах ожидаю меньший экипаж.

— У вас хватит боезапаса на длительный бой?

— Никак нет. Но рассчитываю на дополнительные повреждения фрегатов противника. Чем дольше продлится ремонт, тем лучше для нас.

Адмирал чуть задумался, после чего жестко произнес:

— Вы чрезмерно склонны к риску, лейтенант. В прошлом бою осколки бомб до вас достали-с. Знаю: случай редок, и от царапин на краске ущерб невелик, но в следующий раз вы можете так легко не отбояриться.

Семаков не был настроен сдаваться:

— Осмелюсь заметить, ваше превосходительство: обстрел противника возможно совершать с самых дальних дистанций, с использованием маневрирования, то есть с минимальным риском. Также добавлю, что возможности для маневра как у буксирующих, так и у буксируемых кораблей будут весьма ограниченными.

Взгляд Павла Степанович и до этого был острым, а тут сделался просто колючим.

— Кто из наших гостей будет участвовать?

— Никто, ваше превосходительство. Они заявили, что обучение экипаж уже прошел. Эта война их не касается. Только Мария Захаровна вызвалась.

— Вот как? Ну, а я ей категорически воспрещаю-с! В данной ситуации женщине нечего делать в бою, а раненых, коль будут, доставят с божьей помощью к ней в Севастополь. Вам разрешаю преследовать те фрегаты. Сим же приказываю: азарту не поддаваться! И в случае повышенной опасности для корабля — выходить из боя, скорости у вас на это достанет. Все ясно?

— Так точно, ваше превосходительство! Осмелюсь попросить: судовой врач, как думаю, нам не положен. Так нельзя ль хоть какого санитара от Николай Иваныча?

— Обещаю переговорить.

Семаков вышел от Нахимова в размышлениях. Были и еще заботы. Не последней из них числился некоторый пессимизм командира «Морского дракона» в части состояния экипажа. Возможно, на мнение Семакова повлияли натурфилософские рассуждения; вполне вероятно, что сыграл свою роль жизненный опыт — как бы то ни было, лейтенант отнюдь не был уверен в том, что вчера все офицеры, а также нижние чины были поголовно трезвы. Более того, мудрый командир полагал утреннее похмелье непременнейшим следствием вечернего винопития. Но также морская образованность подсказывала, что меньше, чем за сорок часов (это в самом лучшем случае!) поврежденные корабли не дойдут до даже до Варны, тем более, до Босфора — как-никак, двести пятьдесят миль, круглым счетом. Времени на поправку здоровья хватит.

Но по-любому приказ адмирала надлежало довести до сведения мага жизни, что командир «Морского дракона» с утра и сделал. Госпожа доктор явно хорошо понимала дисциплину, подчинившись без малейших признаков неудовольствия. И все же вопрос с ее стороны появился:

— Владимир Николаевич, не нуждается ли кто из экипажа в моих услугах?

— Нет, никого лечить не надо — вашими трудами, кстати. Ну, если не считать похмелья.

— Помилуйте, это простейшее заклинание, на такое любой бакалавр способен. А уж магистр тем более. Тифор! Не откажешься поработать?