Попытка контакта

— Закрепи рядом с гранатометом, братец. Так, чтобы в бою удобно брать их было, — тут Семаков повернулся к офицерам, — как понимаете, господа, двадцать гранат — это чтоб с запасом. На этом закончим. Несите вахту, лейтенант.

В предутренние сумерки командира «Морского дракона» разбудил матрос-посыльный:

— Ваше благородие, вахтенный в рубку просят. Сигнал, они говорят.

— Иду.

Через пять минут Семаков уже смотрел на серебряную пластину с тусклым красным огоньком посередине. Мешков (именно он стоял вахту) проявил осторожность:

— Направление и не поймать с точностью, Владимир Николаич. Сигнал на пределе. Еще хорошо, волнения почти что нет.

— Михал Григорич, прими пару румбов к югу. Еще неизвестно, кто там. Может, и не они.

Командир угадал: через минут десять сигнал отчетливо усилился.

— Плесов, буди мичмана Шёберга и поднимай команду. Завтрак отставить, с полным брюхом идти в бой нельзя. До точки пересечения еще с час ходу.

Командир бросил взгляд на циферблат лага и добавил:

— Через полчаса, самое большее, сигнальщики увидят мачты.

Семаков угадал. Сигнальщик Мягонький только-только выкрикнул: «Корабли на вест-норд-весте!» — а у лейтенанта в руках уже была потертая жизнью подзорная труба.

— Они, голубчики. Михаил Григорьевич, гляньте, у одного стеньга сбита. Выходит, наши у Одессы отсыпали им гостинцев… Пора. К бою-у-у!!!

Рубка закрылась броневыми щитами.

— Кроев, давай цепочку! Двадцать гранат в ящик!

Боцман отсигналил дудкой, после чего дал словесную команду. Отдать ему справедливость: имя числительное было вполне цензурным.

Семаков бросил короткий взгляд на ящик и скомандовал:

— Максимушкин, Плесов: к гранатомету! Все прочим вниз! Патрушев, быть в готовности сменить Максимушкина.

Теперь уже вражеские корабли были видны полностью. Даже без подзорной трубы любой мог заметить следы повреждений на корпусах и такелаже четырех буксируемых фрегатов.

— Михаил Григорьевич, командуй. Как договорились: пятнадцать гранат для начала, я держу на концевого. Сразу по окончании пальбы даю поворот на зюйд.

— Слушаюсь. Плесов, заряжай! Максимушкин, по готовности пять гранат под ахтерштевень, пять в борт, пять под форштевень.

— Ваш-бродь, и отсюда его достану.

— Раз так: пали!!!

Громыхнуло лишь три взрыва. Через минуту — еще два. Еще через минуту поднялись еще два громадных водяных столба.

— Максимушкин, Плесов — в трюм, вашу поперек и накрест!!!

«Морской дракон» заложил крутой поворот и рванул прочь от эскадры. Семаков, вглядываясь в смотровую щель, подумал, что комендоры противника безнадежно опоздают с ответным залпом. И точно: недолет был не меньше четырех кабельтовых.

— Не взяли его наши гранаты…

— Я ведь говорил: тогда с французом нам повезло. Кроев, командуй на заполнение ящика, пятнадцать гранат подать.

— Слуш-ваш-бродь… а ну… пятнадцать… и чтоб…!!! Двумя руками, тебе… и твою…!!!

Разъяснения подействовали безотказно. Гранаты передавали только двумя руками. Ящик заполнился в минуту.

Лейтенант Мешков снова скомандовал артиллерии:

— Максимушкин, Плесов: на этот раз работаем по следующему фрегату.

Начарту даже не понадобилось командовать «Всем вниз» — матросы и так усвоили порядок действий.

Но на этот раз тактика претерпела изменения с двух сторон. Артиллеристы союзников не стали дожидаться выхода русского корабля на позицию для стрельбы и ахнули залпом на упреждение. На некоторое время облака порохового дыма скрыли цели. Но и командир не стал дожидаться окончания полета ядер и бомб.

— Всем держаться, даю поворот! — загремел приказной голос. В тот же момент «Морской дракон» влез в такую циркуляцию, что его чуть не на борт положило. Но и результат оказался благоприятным для железного кораблика: хотя недолет был поменьше, но неприятности прошли стороной.

— Пали!!!

Громовые фонтаны вздымались и опадали.

— Вроде как близко к ахтершевню, четыре штуки сработало. Должна течь открыться…

Вражеские артиллеристы проявили расторопность, успев дать второй залп, но тот уже явно шел с большим недолетом.

— Ваше благородие, буксиры отдают, к повороту на нас готовятся.

— Не возьмем… эх… не дадут…

— Нахимов приказал: не увлекаться. Уходим!

Настроение нижних чинов было не самым радостным. Конечно же, они ожидали легкую победу.

Офицеры были настроены по-другому.

— Владимир Николаевич, а вот как бы узнать, подбили мы того, второго?

— Я бы предложил Тарроту покланяться. Он точно успеет слетать хотя бы и до Варны.

— А с какого-такого пинка он полетит?

— А что, если ему взятку дать?

Некоторое время царило молчание, потом Шёберг осторожно заметил:

— Михаил Григорьевич, вы вроде с утра трезвехоньки были…

Командир чуть прищурился.

— А ведь неплохо придумано. Вот слыхал я от его товарищей: хлеб белый…

— Тогда уж калач ситный.

— Или, того лучше, пряник. Тут неподалеку от порта татарин держит лавку. Там такие видел, розовые, с завитушкою…

Окончательное мнение было единодушным:

— Спросить надо.

Глава 17

Разумеется, у капитана «Морского дракона» нашлись дела по приходе в порт. Первым из них оказалось состояние одного из членов экипажа.

— Максимушкин, ты чего морщишься? Или ранен?