Попытка контакта (СИ)

Пирогов вглядывался изо всех сил. Зрелище для любого, не связанного с медициной, было жутковатым.

Повязка была снята и полетела в услужливо подставленный таз. Туда же отправилась обугленная кожа, обнажив систему скрюченных связок, сухожилий и суставов. Врач, прищурившись, направляла то один палец, то другой на пораженные детали анатомии, и те на глазах заменялись новыми.

Пирогов совершенно потерял счет времени и очнулся лишь, когда прозвучал женский голос:

— Полный порядок. Теперь те же меры по недопущению посторонних. Повязку на кисть, дабы обеспечить ее неподвижность. После наркоза сон; на полное заживление понадобятся часов десять. Он может проснуться раньше времени — так пусть до срока кистью не шевелит. Теперь ожоги…

Прошел час. Еще двое пострадавших от огня мирно почивали в своих койках. А в кабинете Пирогова шел напряженный разговор.

— Марья Захаровна, дорогая, то, что вы сделали с глазами бедняги Федосеева — истинно чудо господне. Я и представить себе не мог. Да еще та рука… Христом-богом клянусь: хотел ее ампутировать. Ну, не в моих силах спасти такую… такое… короче, вы сами видели. Будь на то моя воля, сей же час принял бы вас на должность зауряд-лекаря, а то и кого поболее. Но есть к тому препятствие.

Магистр магии жизни умела держать себя в руках. Во всяком случае, в ее голосе звучало лишь вежливое любопытство:

— Какое же?

— Диплом, будь он неладен. Диплом об окончании европейского университета.

Мариэла не знала слова «диплом», но догадалась о его значении.

— Николай Иванович, как понимаю, мой диплом здесь недействителен?

Пирогов шумно вздохнул.

— Вы же из других пределов. Диплом, небось, не по-русски написан, да и ваш университет не знают.

— Но иметь частную практику мне не запрещается?

— А вот это можно, тут могу замолвить слово хоть и перед государем.

— Так вот вам ответ: буду лечить раненых за деньги (у кого есть) в любой день, кроме пятницы. В этот день — бесплатно. А также бесплатно будут лечиться те, на кого вы укажете. Имею в виду: особо важных пациентов. Просто больные из гражданских — тех не считаю. И за вами долг, Николай Иванович: вы обещали разрешить мне присутствовать на вашей операции.

— Ну, уж тут будьте благонадежны. А от вас я, в свою очередь, хотел бы знать: чего вы НЕ можете? Что вы можете — это я представляю.

Женщина наморщила лоб. Собеседник терпеливо ждал. Наконец, иностранка медленно заговорила:

— Одно ограничение вы уже знаете. Если пациент является источником… скажем, того, что заглушает мои способности, я совсем ничего не могу сделать. На такого я даже не наложу никакого конструкта. Второе ограничение: это я сама. Мои силы не беспредельны: если они исчерпаются прежде, чем я закончу работу, дело не будет сделано. К примеру, отрубленная голова: я свалюсь от истощения прежде, чем приживлю ее. Вот еще пример из практики: мою наставницу атаковали летящим с большой скоростью куском льда. Ее будущий муж принял на себя этот удар. Результат: полностью разорваны левое легкое, трахея и левый бронх, перебита аорта, сердце в куски, вылетело три позвонка, разорван пищевод, раздроблена грудина, лопатка, четыре ребра сломаны… ну, перелом четырех берцовых костей даже не считаю. Тяжелая контузия, само собой. На моей родине специалистов, способных вытащить такого пациента, я смогла бы пересчитать по пальцам одной руки…

Николай Иванович начал было считать по пальцам одной руки, сколько этих ранений оказались бы смертельными. Пальцев не хватило. Между тем госпожа магистр продолжала:

— …а наставница не получила и царапины и смогла действовать. Это его и спасло. Но даже ей лечение досталось недешево: ее подруга, тоже доктор, спасала наставницу от истощения. Применительно к любому моему коллеге: истощение может наступить даже при простейшем лечении, если больных много.

— А чем вы лечите истощение?

— Здесь его некому лечить…

Мариэла чуть слукавила: Тифор мог бы оказать помощь.

— …так что наилучшим способом является просто сон. Хотя бы часов шесть, а лучше — все восемь. Неплохо еще помогает порция вина.

Пирогов ухмыльнулся с изрядной долей цинизма:

— Такое лечение, Марья Захаровна, обойдется недорого.

— Ваша правда, Николай Иванович, но время! Пока я отсыпаюсь, может… сами знаете, что случиться.

Уж это опытный хирург знал превосходно.

— Отсюда же еще одно ограничение: если лечение сложное и длительное — восстановление костной ткани, к примеру — то оно требует моего регулярного внимания. Вам про зубы рассказывали?

Пирогов совершенно искренне удивился.

— Зубы? Какие зубы? Чьи зубы?

— Была тут у меня пациентка, она в свое время зубов лишилась, ну так я их восстановила. Это самый простой случай — имею в виду варианты работы с костью. Два сеанса — и полный порядок. И все же не одним разом… хочу сказать, моя работа потребовалась дважды в течение двух суток.

Хирург про себя твердо решил, что непременно разузнает об этом более чем интересном случае через свои источники. Но оставались еще вопросы.

— Мария Захаровна, вы говорили, что и я мог бы научиться. Хотя бы кратенько опишите: как?

Лицо женщины-врача на секунду сделалось мрачным.