Попытка номер три

– Ма, давай поговорим об этом в другой раз, – она устало закрыла глаза. Да, со Славой они расстались пять лет назад, до этого три года прожили семьей, но любовь испарилась, как только муж попался с поличным – она застукала его в процессе любовных утех со своей подругой Женькой. Простить их она не смогла, выкинула обоих из своей постели, квартиры и жизни. Теперь эта счастливая парочка растит двоих детей, а растолстевшая мать семейства постоянно жалуется на измены своего разлюбезного, который, как оказалось, совершенно не в состоянии удержать в штанах свои причиндалы, едва только в поле зрения появится хоть какая-то представительница противоположного пола. Ну и бог с ними! Устраивает их такой расклад – флаг в руки. А она, Инна, больше не верит в розовые сны и никогда и никого не пустит больше в свою душу.

– Скажите, доктор, с моей дочерью все будет в порядке? – Ольга Юрьевна с тревогой всматривалась в глаза молодого врача, щурившего близорукие глаза под ее пристальным взглядом.

– Знаете, такого рода травмы всегда несут в себе некоторую опасность, – заговорил он нерешительно, – но организм у Инны Сергеевны молодой, крепкий, девушка она решительная, так что все у нее наладится. Но понаблюдаться у врача все же немного придется. Голова – это не шутки.

– А вы женаты, доктор? – она сама не ожидала, что вот так, в лоб, станет задавать мужчинам подобный вопрос. Инка узнает – прибьет ее на месте.

– Нет, – он покраснел до самых корней волос, а потом смущенно улыбнулся, – не берет никто при моей-то работе.

– А сколько вам лет?

– Тридцать три. А что случилось?

– Пока ничего, – загадочно улыбнулась женщина и поспешила к выходу. Доктор удивленно и задумчиво смотрел ей вслед.

Подъезд, в котором нашли раненую Инну, осматривали во второй раз, опрашивали уборщицу, дворника – злосчастную перчатку никто не видел.

– Может, потерпевшая ее совсем в другом месте потеряла?

– Все может быть, все может статься, – ворчала Шувалова, стоя на заплеванных подсолнечной шелухой ступеньках. Рядом, со скучающим видом стояли соседи потерпевшей, приглашенные в качестве понятых, и, лениво перебрасываясь между собой короткими фразами, делали вид, что внимательно следят за работой полицейских. Действительно, может так оказаться, что перчатка вообще не имеет никакого отношения к делу и потеряна она была где-нибудь километров за сто от места происшествия, а может быть, все как раз с точностью «до наоборот» – с таким ей тоже приходилось сталкиваться – не учтешь порой какую-нибудь безобидную мелочь, а потом окажется, что на этой мелочи вся доказуха, собственно, и держится. – Кстати, вы опросили соседей, когда в подъезде в последний раз убирали? Может быть, с уборщицей стоит поговорить?

– Да такое впечатление, что тут вообще никто и никогда веником не махал, – бубнил себе под нос один из молодых оперативников.

– Не всегда то, что очевидно и есть истина, – глубокомысленно изрек старший группы Антон Тихонов, – я ведь прав, Галина Викторовна?

– А то, – усмехнулась она, – так что поговорить с техническим персоналом все же придется, ребятки.

Уборщица и по совместительству дворник тетя Оля жила в соседнем подъезде.

– Не поверите, через день лестничные клетки мету, а толку – ноль, – возмутилась она, когда официальные лица поинтересовались регулярностью уборок, – да ведь результатов своего труда совсем не вижу. Молодежь местная торчит сутками в подъезде, пиво хлещет, да семечки грызет, вот и безобразие такое под ногами. Каждый раз по огромному мешку мусора на помойку уношу, а вечером можно все сначала начинать.

– Скажите, Ольга Константиновна, а после нападения в этом подъезде вы давно уборку делали? – осторожно прервала поток слов Шувалова.

– Так на следующее утро. Тут ведь все в кровище было, я панели протерла, пол с хлоркой промыла, убрала все.

– А вам не попадалась случайно женская перчатка, легкая такая из кожзама, светло-коричневого цвета?

– Была такая, – поразмыслив, произнесла пожилая женщина, – она тут валялась на ступеньке, чистенькая такая, кровью не испачкалась. Я ее подняла и в почтовый ящик Инне сунула, подумала, что это ее перчатка. На этой площадке из молодых она одна живет, ее соседкам в обед сто лет, они такие вещички носить не станут. Я ведь Инну с детства знаю, она сейчас в квартире своей бабки живет, Полины Архиповны, царство ей небесное. Она, бабка, Инночку очень любила и квартиру свою ей по завещанию оставила. Девочка здесь часто бывала, а когда Полина слегла, то и переехала, чтобы за ней ухаживать. Потом бабку схоронила, замуж вышла, развелась и все это у нас на глазах.

– В почтовый ящик, говорите, перчатку кинули? – перебила Шувалова воспоминания словоохотливой дворничихи и подошла к покореженным от времени металлическим конструкциям. Ящик с номером квартиры Макаровой был открыт, и внутри кроме рекламного буклета ничего не было.

– Да вы не туда смотрите, Инкин ящик вон тот, закрытый на ключ. Видите, номера квартир два раза какой-то умник написал на соседних ящиках.

– Ребята, замочек надо бы вскрыть. Пригласите понятых поближе.