Попытка возврата

Засунув нос в воротник шинели, прикидывал, какие помимо остановки немецкого наступления ещё есть новости. Ведь за полтора месяца, что прошли после разговора со Сталиным, в стране явно происходили перемены. Малозаметные и глухие, но это, похоже, было начало. В армию, где мы сейчас находились, прибыло девять новых командиров полков из бывших сидельцев. А по всему фронту сколько таких? Даже не знаю. В тылу тоже свежеотпущенные головастики на месте не сидели. Тот мужик из КБ, Прохоров Фёдор Ильич, выйдя из лагеря, самым активным образом включился в работу. Результаты, правда, пока не ахти, но граната уже летит по прямой, а не извилистым зигзагом. Шлёп! Холодная капля упала за шиворот и отвлекла от глобальных мыслей. Вот, биомать, супермены! В тылах у фрицев чудеса творим, а тент нормальный добыть не можем. Всё — по приезде иду к снабженцам, и если по-хорошему не дадут, то стырю. А ещё лучше из фанеры кунг сделаем и будем как белые люди ездить. Надоело уже мёрзнуть и мокнуть! Вторую неделю на колёсах живём. И сейчас — очередной раз меняем место дислокации, постоянно выпихивая машину из колдобин. До места назначения ещё километров двадцать, такими темпами хорошо если к ночи доедем. Ну вот, опять встали… Снова вывалились из кузова и стали с помощью окружающих нас бойцов пихать машину. Достала уже эта слякоть!

* * *

Вжик, вжик! Бух! На секунду высунув нос из воронки, огляделся. Вжик! Да сколько же вас там! Только танков штук двенадцать. Правда, два уже хорошо дымят. И пехоты, похоже, — с пару рот будет. А нас тут от силы взвод. Да и как ещё сказать взвод — щеглы, курсанты из пехотного училища, и какие-то степенные мужики из хозвзвода госпиталя. Блин! И свалить нет возможности. За нами этот самый госпиталь, сейчас спешно эвакуируемый. Вот попал! Сюда мы с шофёром заехали по пути с завода, проведать Мишку Северова, парня из наших радистов. А на завод я мотался к гранатомётчикам. Прохоров, спец реабилитированный, всё-таки сделал невозможное. Гранатомёт теперь уверенно бил на шестьдесят метров. Заряд пока только фугасный. До кумулятивного они ещё не добрались. Но глаза Ильича горели, как у отца Фёдора, стырившего колбасу, и я не сомневался, что месяца через два будет и кумулятивная граната. Постреляли на полигоне — мне понравилось. Эти изобретатели, похоже, сами не ожидали такого эффекта и ходили с ошарашенным видом. Такой же вид имели и два генерал-лейтенанта из военприемки. Осмотрев развороченные катки Pz.III и перевёрнутое от взрыва орудие, они цокали языками и активно строчили в своих блокнотах. Когда же я захотел забрать несколько ящиков неиспользованных РПГ, приёмщики грудью встали на их защиту. Дескать, секретное оружие, ну и всё такое прочее. Один даже дулю в запарке мне показал. Щас! Не таких лопошили! Я на них наехал по всем правилам. Говорил, что имею устное распоряжение самого (при этом потыкал пальцем в небо) для испытания небольшой пробной партии, именно в силу её секретности, в нашей группе. Генералы проследили за пальцем, пошушукались и дали два ящика. Крохоборы. Загрузив укупорки в кузов, покатили обратно. И тут я вспомнил про Мишку. Он словил осколок и валялся в госпитале. Думал ему привет передать и продуктов подкинуть, а то на госпитальном пайке ноги можно протянуть быстрее, чем от ранения. Передал, блин, привет…

На этот раз крик про прорвавшиеся танки был совершенно верен. В госпитале сразу поднялась суматоха, народ забегал — и попутно с эвакуацией стали быстро сколачивать команду смертничков для задержания прорыва. Набрали человек сорок из находящихся рядом. К курсантам и хозяйственникам добавились ещё два расчёта с 45-миллиметровыми пушчонками, у одной из которых было что-то не так с прицелом. Их сразу потащили устанавливать и маскировать на въезде в село. А я, отведя командира курсантов в сторону, коротко переговорил с ним. Решили во чисто поле не выходить, а встретить немцев на околице и постепенно отходить к домам. Так хоть не сразу всех положат. Потом перешёл к насущному:

— Танки по нашему жиденькому заслону пройдут и не заметят.

Курсантский капитан кивнул и сказал:

— Деваться-то всё равно некуда. Надо их хоть на полчаса задержать, чтоб госпиталь эвакуироваться успел. Я двоих курсантов уже послал — тут километрах в пяти пехота и танкисты стоят. Немного, правда, но всё-таки помощь.

— Ну, они точно не успеют. А у меня есть одна штука. Как раз против танков. Во всяком случае, притормозим их. Только люди толковые нужны. Человек пять, которые от вида немцев в штаны не наложат.

Капитан на секунду задумался, потом крикнул в сторону курсантов, которые тянули орудие за сараи:

— Окунев, Сергеев!

От толпы тянульщиков отделились двое и рысью подскочили к нам. Представились.

— Берите ещё троих и поступаете в распоряжение товарища старшего лейтенанта.

Курсанты свистнули ещё корешей, и мы подошли к нашей машине, из которой ящики были скинуты, а в кузов набивали раненых. Открыв первую укупорку, я вынул фаустпатрон и сказал: