Порабощенные

На мое удивление, Вадим обнюхал меня, жадно насыщаясь моим запахом и получая от этого удовольствие, а затем рухнул на колени и прижался лицом к моим ногам, держась руками за верх моего костюма. Он терся лицом о мои ноги и гладил руками мой живот и мою талию. Меня затрясло от подобных прикосновений, и слезы полились с новой силой из глаз. Я не могла и пошевелиться, потому что элементарно не понимала, что происходит.

– Знаешь, как трудно было проникнуть сюда незамеченным?..

Я промолчала, все еще плотно вжимаясь в стену.

– Знаешь, как я сожалел о том, что сделал? – Вадим говорил тихо, с отчаянием в голосе.

– Знаешь, сколько бы я отдал, чтобы исправить то, что случилось?

Я снова ничего не ответила. Тогда баггейн поднял на меня голову, не вставая с колен. Он тоже плакал. Только его слезы были кровавыми. Вадим плакал кровью. Я взглянула на него сверху вниз, а затем протянула к его лицу свои дрожащие руки. Я не знаю, что двигало мной в этот момент, но я подняла его, взяв лицо баггейна в свои ладони, стерла кровавые дорожки с его щек своими черными перчатками, а затем притянула к себе и поцеловала. Я наплевала на все свои страхи, на всю свою ненависть к монстру, который сидел внутри этого человека, наплевала на прошлое и на будущее. Сейчас было только настоящее, и в настоящем я просто хотела, чтобы он забрал меня отсюда и больше не делал мне больно.

Поцелуй был горяч во всех смыслах. Обжигающие горькие губы Вадима припали к моим. Они были сухими и жесткими, но этот дискомфорт был ничем по сравнению с тем страхом, что я отпустила в этот момент. Я больше не хотела смотреть на свое отражение с отвращением и неприязнью к самой себе за тот глупый необдуманный поступок, что я совершила тогда… в том прошлом. Он просто стерся из моей памяти, и я больше не вспоминала о нем.

Вадим даже не превратился в монстра, и когда я отстранилась, чтобы взглянуть на него, он смотрел на меня с не меньшим удивлением в глазах.

– Я не думаю, что это хорошо, – обнимая меня, прошептал он. – Я могу причинить тебе вред.

– Ты больше этого не сделаешь, – шмыгнув носом, кивнула ему я. – Иначе ты убьешь нас.

– Прости меня, прости меня, Соня, прости, прости, я так сожалею, – баггейн мелкими поцелуями покрывал все мое лицо со шрамами, – мне так жаль, мне так было плохо оттого, что я сделал, я ведь животное, просто животное, я не могу больше так…

Тут Вадим еще раз жадно впился в мои губы и стал целовать меня так, как никто никогда не смог бы. От этого сладкого трепета у меня вновь заслезились глаза, и я еле сдерживала нарастающий стон, который вот-вот должен был сорваться с моих разгоряченных губ. Железки, которые держали паразита, не мешались при поцелуе, чему я втайне порадовалась, как школьница с брекетами.

Вадим еще сильнее вжал меня в стену, и наш поцелуй стал стирать все границы нравственности, какие только можно было провести между человеком и баггейном. Он сладострастно застонал, когда мой язык скользнул по его губам и острым зубам-лезвиям.

Вдруг он резко остановился и отошел на два шага назад.

– Нет, дальше я могу сделать что-то нехорошее. Ты же еще совсем девочка… да и не время сейчас, Соня. Надо убираться, – Вадим тяжело дышал, как и я, и мне было жаль, что он остановился во время такого страстного поцелуя. – Меня никто не заметил. Если уйдем сейчас, то все обойдется.

Я уже последовала за ним, как вдруг вспомнила про обещание, которое теперь связывает меня и Мадуила. Я встала на полпути и взглянула на Вадима с сожалением в глазах.

– В чем дело? – протягивая мне руку, спросил судорожно

тот.

– Я связана обещанием с нагом, – я отодвинула рукав и показала ему метку. Лицо Вадима тут же стало свирепым, и легкая трансформация затронула его тело. Однако он, на мое изумление, сдержался, но злость эмоциональную не унял.

– Что это за дрянь?.. Что ты… Как ты могла ему пообещать это?.. – он как-то сразу понял, о чем это обещание.

– Как ты понял?

– Трудно не понять, о чем гласит эта метка! Это же египетский… черт! – Баггейн схватил меня за руку и притянул к себе ближе. Он еще раз бегло осмотрел ее, кажется, прочитав иероглифы, а затем взвыл, отбросив мою руку. Вадим как ненормальный схватился за голову и согнулся, будто бы в судорогах.

– Нет, нет, нет! Ты моя! Моя! – кричал он. – Ты не можешь отдаться этому змею…

– Вадим, – я подошла к нему и обняла за плечи. – Прости, но он сказал, что пощадит тебя, если я соглашусь. Ему нужен какой-то генетический эксперимент, и, чтобы спасти тебя, трапперов, свою семью, я согласилась. Он обещал молчать и уладить конфликт. Иначе тебя бы казнили за то, что ты позволил мне проникнуть в этот мир.

Вадим ошарашенно посмотрел мне в глаза с явным шоком на лице.

– Ты… ты хотела спасти меня? Ты не хотела, чтобы меня убили за провинность? – он говорил так, словно не верил в сказанное мною.