Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

«Войсковые командиры вплоть до лейтенантов проявляют потрясающую нерешительность. Они необычайно молоды: 35 – 40-летние полковники командуют дивизиями, 30 – 35-летние майоры командуют полками. Командиры рот – всего лишь лейтенанты или младшие лейтенанты. Им не хватает ни опыта, ни инициативы...»

Как быстро эти неопытные командиры обучались военному искусству, видно из следующего заявления генерала Альфреда Шлемма, командовавшего корпусом в битвах за Смоленск и Витебск, а позже – 1-й парашютно-десантной армией на западе:

«Умение советских командиров маневрировать крупными танковыми соединениями оказалось для нас сюрпризом. Их операции были хорошо спланированы и квалифицированно выполнены; они не боялись импровизировать и экспериментировать...»

Только в отношении красноармейцев разведдонесение приближалось к правде:

«Рядовые солдаты упорны, неприхотливы, отважны, сильны духом. Это больше не «храбрый мужик», известный по мировой войне. Его интеллект и способность к обучению возросли. Современная подготовка может со временем сделать из него независимого бойца и позволит ему овладеть сложным оружием...»

Если кто-то до сих пор ищет причину провала немцев в СССР, эта всеобъемлющая оценка противника, с которым предстояло встретиться через две недели, поможет найти ее. Разве возможно не увериться в победе над противником, обладающим столькими слабостями, как в этом разведдонесении?

«Постепенного усовершенствования Красной армии можно ожидать не ранее, чем через несколько лет. Крупные армейские соединения в провинциях прогрессируют очень медленно. Русские национальные характеристики – лень, медлительность, неповоротливость, нерешительность, боязнь ответственности – не изменились. Командиры всех рангов не смогут в ближайшее время компетентно командовать крупными соединениями, они не готовы к крупномасштабным наступлениям, не умеют быстро принимать решения и неспособны к независимым действиям в рамках общей операции.

Войска, как целое, благодаря своему количеству и наличию современного оружия, будут сражаться храбро, но они не соответствуют требованиям современной наступательной войны. Им часто будет не хватать инициативы отдельного бойца...

Слабость Красной армии – в неповоротливости ее командиров всех рангов и в их нежелании принимать на себя ответственность, в доктринерстве, в несоответствии подготовки современным требованиям, в значительной и повсеместной неорганизованности...»

Встречались ли вы с большей чушью? Немецкая военная разведка должна была сделать важнейшую оценку врага и не выдала ничего лучшего, чем пропагандистская трескотня доктора Геббельса. Вряд ли теперь стоит удивляться тому, что Гитлер бросился в «русское приключение» с легким сердцем и с оптимистическим ожиданием быстрой и необременительной победы. Правда, не все немецкие генералы были настроены так же оптимистично, как фюрер. Их преследовал постоянный страх новой катастрофической войны на два фронта, им не хотелось впутываться в восточную кампанию, пока не прояснится ситуация на западе. Фон Браухич, Гальдер и фон Рундштедт не выказывали энтузиазма, но не по нравственным причинам, а просто потому, что видели проблемы чисто военного характера. Они не думали, что не смогут победить Россию; они думали, что это будет не так легко, как это кажется Гитлеру. Фон Рундштедта более всего волновало своевременное начало кампании, поскольку он сознавал, какие проблемы может вызвать русская зима.

«Я был отозван с должности командующего армиями запада в начале апреля 1941 года и назначен командующим армейской группировкой «Юг» в России, – сказал фон Рундштедт. – Задействованные в наступлении войска начали передислоцироваться на восток задолго до этой даты. Планы кампании готовились зимой в Берлине Гальдером. В январе Гальдер приезжал ко мне во Францию. Поскольку моей группе армий предстояло участвовать в наступлении, некоторые офицеры моего штаба тренировались на базе плана Гальдера. Я тогда сказал им: «Господа, если вы собираетесь вести военные действия в СССР, то должны помнить, что благоприятная погода заканчивается там очень рано. Когда приходит зима, возникают огромные трудности. Необходимо начать войну с Советским Союзом, как только просохнет почва, что обычно случается в мае». Из-за балканской кампании мы начали по меньшей мере на четыре недели позже запланированного срока. Эта отсрочка очень дорого нам обошлась. Я никогда не испытывал энтузиазма по поводу этой кампании; во всяком случае, после того, как понял, что с русскими можно договориться. Однако Гитлер был убежден в том, что, если мы не нанесем удар первыми, русские сделают это сами».

Генерал Блюментрит, которого в ноябре 1940 года послали в Варшаву начальником штаба 4-й армии, подтвердил прохладное отношение фон Рундштедта к грядущему наступлению, а также объяснил, почему немцы в то время подозревали СССР в агрессивных намерениях: