Поражения, которых могло не быть

Финляндия находилась недалеко от Латвии, где были развернуты с лета 1917 г. крупные силы германской армии, это позволило немцам зимой 1918 г. организовать переброску в общей сложности расчетной бригады войск. По найденным нами документам, к октябрю 1918 г. в Финляндии располагались крупные контингенты регулярной германской армии, что обеспечило безопасность Финляндии против Красной армии. В Выборге была развернута 2-я гвардейская кавалерийская бригада уланов, которой были приданы финские инженерные подразделения[149]. Германские кавалеристы, в отличие от пехотинцев, оставались в большинстве своем до конца верны кайзеру, этим обстоятельством и объясняется то, что немецкие уланы в октябре 1918 г. продолжали верой и правдой защищать окрестности Выборга от возможного вторжения Красной армии. В общей сложности в Финляндии была расположена сборная дивизия неполного состава, имевшая кодовое название 1а[150]. Из-за дефицита документов нам сейчас сложно установить полную структуру этой дивизии, мы знаем, что, помимо бригады улан двухполкового состава, в Финляндии имелись на конец октября 1918 г. два егерских батальона[151].

Германская интервенция могла иметь колоссальный успех, если бы Людендорф отложил свое наступление на Западе, сконцентрировав усилия весной 1918 г. на Востоке. В Северной Персии Британия почти не имела войск до сентября 1918 г., кроме нескольких незначительных подразделений, что позволило турецким войскам овладеть частью этого региона без особых усилий.

Германская интервенция также могла бы иметь успех даже при условии проведения весеннего наступления во Фландрии, если бы Людендорф определил в апреле-мае 1918 г. приоритетное направление действий германских войск, не распыляя скудных сил имперской армии на Востоке между Выборгом и Баку. Вместо этого Германия продолжала упорно держаться за Прибалтику, достаточно долго германские силы оставались на Дону, хотя наступление в этом регионе имело мало военного смысла. В целом Ратенау оказался прав, Германия не смогла вести имперскую войну.

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Четыре месяца для французского Генштаба

30 сентября 1938 г. в Лондоне и Праге собрались толпы людей. Одни приветствовали прибытие премьер-министра Британии Артура Невилла Чемберлена на взлетном поле, а другие, те, кто в Праге, протестовали против того, что за несколько часов до этого сделал Чемберлен. Вопреки мнению правительства и чешского населения Чехословакии, Судетская область, населенная в то время примерно 3 млн немцев, была передана Германии.

Чемберлен с трапа самолета произнес знаменитые слова, переведенные в СССР как «я привез мир для нашего поколения». Перевод, мягко говоря, не совсем удачный. Сказать такое Чемберлен не мог, поскольку поколений, как известно, в любой стране несколько, и фраза «для нашего поколения» могла означать, что мир продлится, пока живы те, кто еще родился в викторианской Англии, именно к ним по возрасту и относился Чемберлен.

На самом деле Чемберлен сказал: «Я принес мир для нашего времени». Эти слова можно истолковать и как мир для нашей эпохи, и как мир для тех, кто сейчас в зрелом возрасте, то есть является носителем эпохи.

Поколение Чемберлена прекрасно помнило Первую мировую войну и то, что за ней последовало, — отделение Ирландии и Египта от империи, Индию не потеряли только благодаря тому, что там не было единого центра борьбы за независимость. Английское общество понесло большие потери, домой с фронта вернулись люди, которых стали потом называть «потерянным поколением».

Фраза Чемберлена «для нашего времени» означала, что в вечный мир с Германией британский премьер-министр не верил. Английские военные были против войны, ссылаясь на то, что Британия не готова. Опыт Первой мировой войны им подсказывал, что без сильного союзника на Востоке в лице России либо на Западе в лице США победить Германию будет практически невозможно. Но на фоне таких настроений британских генералов совершенно непонятно выглядит решение Чемберлена 31 марта 1939 г. дать гарантии Польше. До сих пор историки не пришли к общему мнению по поводу причин такого поворота в политике «великого миротворца».