Порча. Дилогия

Утром Яну удалось разглядеть, что такое Гелон, вернее та его часть, что граничит с Бованной. Это была холмистая местность с небольшими перелесками и огромными валунами, изредка попадавшимися по дороге. Далеко на востоке, куда они собственно и двигались, возвышались горы Бованского кряжа. Ехали на двух телегах, первыми дед Пойха с внуком Кумыкой и самим Яном, на второй дальний родич Пойхи Бормат со своей женой Лиз. Ехали молча. Жаворонки в утреннем небе выделывали замысловатые петли и свиристели так весело, что у Яна немного посветлело на душе. Он даже разок улыбнулся, что совсем ему было не свойственно. Суровая жизнь далеко на севере в Кузнице Тисвольта заставляла всегда быть на стороже. А на кануне всю ночь ему снились какие-то мороки, кто-то, надоедливый до тошноты задавал ему один и тот же вопрос. Ян не хотел отвечать, уж больно вопрошающий был неприятен и чтобы не сказать ничего Ян покрепче сжимал зубы, да так, что по утру заболела челюсть. Потом вопрошающему надоело задавать вопросы и он начал что-то рассказывать, и так долго долдонил, что Ян наконец проснулся.

Утром, позавтракав той же кашей что ели вчера. Теперь Яна допустили к общему котлу, запили её чистой водой и сразу тронулись в путь. Ехали немного быстрей, чем шёл бы пешеход. Дед Пойха сначала глазел по сторонам а затем задремал. Кумыка всю дорогу благоговейно держал меч на коленях.

— У вас что воинов нет? Ты так его разглядываешь, как будто первый раз видишь.

— Да нет господин Ян, воины у нас есть, тока мечи у них простые. Да и не допросисся посмотреть-то. Скорее подзатыльников надают. А этот, чудо какой красивый. — Паренёк с трудом приподнял его двумя руками. — И тяжёлый. Господин Ян, а вы там у себя порченных видели?

— Я рыцарь Эргана, мой орден призван бороться с Порчей.

— А какие они, порченные?

— Да всякие.

— Жуткие наверно?

— Ну точно не красавцы. Свежаки, это недавно заразившиеся, выглядят почти как мы. Шорхи пострашнее свежаков, но намного их крепче, они облачены в деревянные латы. Дерево это много лет пролежавшее в воде имеет крепость железа, так что не сразу такое и разрубишь. Дальше идут мондаги, их можно сравнить с гвардейцами. Эти уже одеты в доспехи из железа, правда из ржавого, когда они двигаются раздаётся такой грохот что их за версту слыхать. Потом есть дрэнги, они что-то вроде офицеров и магов, неприятные твари надо сказать.

— А эти мондаги и дрэнги, они были людьми?

— Все они когда-то были людьми, и чем сильней и опытней был человек при жизни, тем опасней и неуязвимей станет порченный.

— А ещё кто там есть?

— Есть ещё гиргины урги и самые жуткие твари Украханы, с этими в одиночку мало кто справится. Украханы, в прочем, как и гиргины могут призывать из ада разложения всяких злобных тварей. У нас в Тисвольте, это место от куда я родом, как раз с этими тварями приходиться иметь дело. Правда порченные у нас там не водятся, слишком холодно.

— Жуть какая, и что этим мечём их можно убить?

— Нет, им можно покромсать, разрубить, обездвижить, а убить их можно только огнём.

— А разве этот меч не волшебный?

— Нет, это просто очень хороший меч.

— А все люди заражаются?

— Нет, из десятка шесть, семь человек. Иногда меньше.

— Почему?

— Не знаю. Были случаи, что Порча в человеке просидела много лет и ни как себя не выявила.

— А если Порча уже в тебе, с ней можно бороться, ну, или вылечиться?

— Увы парень, правда у нас там есть орден Благородных Охотников, вот они утверждают, что им удавалось излечить Порчу. Только случаев излечения доказано всего три за сто лет.

— А у нас в Гелоне Порча не растёт, не приживается. — Гордо сказал Кумыка.

— Почему?

— Архонты нашу землю защитили.

— Как? Для Порчи ведь никаких преград нет.

— Выходит что есть.

— Хотел бы я повидать ваших Архонтов.

— Так увидите, у нас в Ружнаке живёт один.

— Как? Разве они не в столице проживают?

— Да они везде живут, вернее, бродят по Гелону.

— Ничего себе правители.

— Так они и не правители, нами правит вождь Кантара и десять сильнейших. Эти правда тоже в столице не засиживаются.

— Чем вообще ваш Гелон живёт?

— Как чем? — Кумыка был немало удивлён. — Хлеб растим, скотину держим, ремесленичаем потихоньку, тем и живём.

— Тут твой дед сказал, что чужаки у вас не приживаются, с ума сходят.

— Это так.

— Что, неужели все?

— Не, не все конечно. Да я и видел-то всего трёх, еже ли вас считать.

— А кто первые двое?

— Старик один был, странником себя величал, а так бродяга бродягой. Всё сказки рассказывал, загибал конечно, но без этого что за сказ? Куды подевался не знаю, можа бродит где. Был ещё один, Прыщём его кликали, всё о каких-то древних курганах расспрашивал, да токо не долго, на третью ночь сам себе горло перерезал.

— О каких курганах?

— Да шут его знает, плёл что-то, я не понял. Худой человек был.

— Почему?

— Глаза у него бегали, как будто своровать чего примеривался.