Порезы (ЛП)

Но сам воздух словно молчал об этом. И еще навевал грусть. Он нес в себе тишину, пугающую, словно намекающую на какие-то потери. И заставляющую волноваться.

Лора сейчас улыбнулась бы и сказала:

- Ты чокнутый. В Калифорнии не существует времен года.

Ян постарался отогнать от себя мысли о ней.

Он посмотрел на пустующую вторую половину своей двуспальной кровати а затем быстро встал и накинул на себя фланелевый халат. На комоде он увидел блокнот, который брал вчера с собой на собрание Социального Комитета. Взяв его, он направился в кабинет.

8:45. В Нью-Йорке уже почти полдень.

Вряд-ли Арни все еще спит.

Ян взял с клавиатуры печатной машинки карточку и набрал номер Арни.

Он дождался, пока гудок в трубке повторится десять раз.

Никто не ответил.

Давай же, Арни, где ты? Сегодня же утро воскресенья, и ты просто обязан быть в своем люксе.

Приняв душ, Ян заварил себе чашку кофе и уселся за письменный стол. Он написал три страницы романа. А затем, приготовив себе порцию Кровавой Мери, снова набрал номер Арни.

На этот раз трубку сняли после трех гудков.

Гнусавый мужской голос произнес:

- Ассоциация Арнольда Баррингтона. - Это явно был не секретарь Арни.

Конечно, нет, подумал Ян. Сегодня же воскресенье. Скорее всего, это какой-нибудь его приятель.

- Я хотел бы поговорить с Арни.

- Как ему вас представить?

- Ян Коллинз.

- О, Ян! Если я не ошибаюсь, Эван Чандлер?

- Совершенно верно.

- О, как же я рад, что наконец-то могу с вами пообщаться. Я просто обожаю ваши романы. Они шикарны. Особенно "Некоторые Называют Это Сном"! Что тут сказать? Потрясающая книга. Очень надеюсь, что и экранизация не подкачает.

- Уверен, что все будет в порядке. Если фильм получится хреновым, во всем будет виноват Арни и его со-продюсер, то бишь я сам.

- Я просто уверен, что картина выйдет отличной. Кстати, меня зовут Деннис.

- Как дела, Денис?

- О, теперь просто супер. Вы сделали мое воскресное утро. Не думаю, что у вас слишком много времени, чтобы тратить его на разговоры со мной. Сейчас я позову Арни. Подождите буквально секундочку.

- Конечно. Спасибо.

Он сделал глоток Кровавой Мери. Пожалуй, нужно добавить побольше Табаско.

В трубке вновь послышался голос Денниса:

- Сейчас Арни подойдет.

- Спасибо, Денис.

- Не за что, невероятно был рад с вами пообщаться. Я ваш настоящий поклонник. И с нетерпением жду встречи с вами, так сказать, во плоти. Мы все обязательно придем на премьеру.

- Да. Надеюсь, что там и увидимся.

- Уж я там обязательно буду. Чао, Ян.

- До встречи, Деннис.

- Ян? - Сказал Арни.

- Привет, Арни. Извини, что беспокою тебя в воскресенье.

- Ты никогда не беспокоишь меня, дружище. Как дела в солнечном Лос-Анджелесе?

- Прекрасно и солнечно.

- О, иногда я просто умираю от зависти.

- Мне кажется, что если ты когда-нибудь покинешь свой Нью-Йорк, то просто умрешь от скуки.

- А ведь ты чертовски прав. Думаю, что просто иссохну от тоски, если когда-нибудь уеду отсюда. Но естественно, в планах у меня такого нет. Ладно, чем могу быть полезен?

- У меня к тебе одна большая просьба.

- И если я выполню ее, сделаешь ли ты мне одолжение, отказавшись от своей безрассудной одержимости к просветлению юных умов, и начнешь ли писать полный рабочий день?

- Но мне нравится просветлять юные умы, - сказал он.

- Ты же знаешь, что если откажешься от этого, наши доходы могут стать в два раза больше.

- Ты постоянно говоришь мне об этом. Но все-же я не собираюсь прекращать преподавать. По крайней мере пока.

- Но ты же понимаешь, что это эгоистично. Твои поклонники жаждут больше книг.

- Им просто нужно быть более терпеливыми.

- Не понимаю, чем тебя так притягивает эта работа в классе.

Естественно, он не понимает, подумал Ян. Ему никогда этого не понять.

- Думаю, что ты просто не в силах оторваться от лицезрения всех этих юных, симпатичных девиц.

Ян усмехнулся:

- Безусловно, это тоже одна из причин.

Это и в самом деле было одной из причин. Не лицезрение, а общение, причем не только с юными и симпатичными девушками, а абсолютно со всеми: с симпатичными и не очень, сексуальными и самыми обычными, с немного наивными и с умными. Да и не только с девушками, но и с ребятами тоже: задорными и застенчивыми, спортивными и не очень, с тихонями и даже с настоящими хулиганами.

А другой причиной было общение с преподавателями и сотрудниками школы. В их число входили и секретари с клерками, кажущиеся порой даже более человечными и доброжелательными, чем большинство учителей. Преподаватели тоже были абсолютно разными: нетерпеливые, часто робковатые совсем молодые учителя; настоящие профи; лодыри, большую часть уроков посвящающие показам кинофильмов; высокомерные педанты; настоящие детоненавистники, а так-же педагоги старой закалки, уставшие от своей профессии, но не видящие без нее жизни.

Такие, как Эмили Жан.

- Ян, ты все еще здесь?

- Что? Ах, да. Извини. Просто задумался.

- О своих классах, заполненных Лолитами?

- Что-то вроде этого. На самом деле, я звоню...

- Точно, ведь ты хотел попросить о каком-то одолжении.

- Послушай, не мог бы ты связаться с Халом? Или дать мне его номер, чтобы я сам позвонил ему.