Порядочная женщина

Миссис Вандербильт оставалась наверху, в комнате для гостей, с Флоренс и Лилой – она никак не могла оправиться от шока и была безутешна. Конечно, ее супруг был дородным мужчиной – он так и не поддался новой моде на оздоровительные прогулки (кому захочется столько потеть, а, кроме того, обязательно нужно подбирать удобную обувь). И все же ему не исполнилось и шестидесяти пяти, он не был болен. Миссис Вандербильт лишилась своего лучшего друга, и никакие обещания о «воле Божьей» не приносили ей облегчения.

Элис заявила:

– Я уверена, время все исправит.

Альва, Элис и их дочери ожидали, пока мужская часть семейства Вандербильт закончит встречу с юристами, на которой обсуждалось завещание мистера Вандербильта и его последняя воля. Альва представляла, как Уильям, Корнель, Фредерик, Джордж и сын Корнеля – Билл, которому уже исполнилось пятнадцать, все в темных костюмах и с печальными лицами, окружили преданного семье Чонси Депью, скорбя, но также и размышляя о своей доле в наследстве: «Сколько денег я получу? В каком виде? Давайте уже ближе к делу».

Консуэло и Гертруда сидели в другом конце салона за столиком и упражнялись в немецком. Одной было восемь, второй – десять, и они невероятно походили друг на друга: обе тоненькие, темноволосые, со вздернутыми носиками и длинными шейками – две нарядные девочки из высшего общества. Хотя имелись и различия: Консуэло напоминала маленькую лань, а в Гертруде было что-то ястребиное – ястребы красивы, но резки, настороженны и постоянно готовы броситься на добычу. Однако осанка у Гертруды была куда лучше, а вот ее собственная дочь сидела ссутулившись, изогнувшись и едва ли не сложившись пополам.

– Консуэло, – позвала Альва. – Сядь ровно, а то превратишься в верблюда.

Элис спросила:

– Как вам новая гувернантка?

– Она хорошая, но обнаружилось, что она почти не знает историю Германии. А какой смысл девочкам учить язык, если единственное, что они смогут обсудить на нем, это рецепт штруделя? Они должны получать знания о культуре страны. Эта новая Германская империя может сыграть важную роль в их будущем.

– Не знаю, мне так не кажется. Я не собираюсь выдавать Гертруду за иностранца.

– Нет? В таком случае вы рискуете сильно ограничить ее возможности.

– Вы бы смогли отправить свою дочь так далеко?

– Я собираюсь подобрать для Консуэло самого лучшего жениха. В отличие от нас с вами, у ног наших дочерей – целый мир.

– Лично я вышла замуж самым прекрасным образом. Уж не хотите ли вы сказать, что для вас дело обстоит иначе? Я понимаю, Уильям не настолько трудолюбив, как следовало бы…

– Зато Корнель не умеет получать удовольствие от жизни. Возможно, им обоим стоило бы поработать над своими привычками.

– Почему же, Корнелю многое доставляет радость: он член приходского управления, входит в совет «Юношеской христианской организации» и множество других советов. Также он является одним из директоров Американского музея естественной истории, Ботанического общества, Метрополитен-музея, а также…

– Вот это да! Он, стало быть, все время работает и делает перерывы только на сон. Если, конечно, вообще спит.

– Ему нравится помогать другим, – чопорно заявила Элис.

– Ну, значит, так тому и быть.

– Я считаю, это приносит ему пользу. Его привычки гораздо лучше тех, какими руководствовался в своей жизни мистер Вандербильт, Царствие ему Небесное.

– Мистер Вандербильт получал удовольствие от жизни, и вашему мужу стоило бы этому поучиться.

– Конечно, он заслужил отдых, но все же было бы лучше, если бы он воздерживался от… это, конечно, прозвучит неприятно – от чревоугодия. – Элис понизила голос и добавила: – Как бы то ни было, что случилось, то случилось. Теперь наша задача – справиться с последствиями.

– Раз уж вы упомянули о последствиях – сколько Корнель ожидает получить в наследство?

– Это последнее, о чем он думает!

– Вы в самом деле в это верите?

– По крайней мере, со мной он такие вопросы не обсуждал.

– Неудивительно – у вас и без того хватает забот.

Кроме Гертруды, у Элис теперь было четыре сына, и Корнель заботился об их будущем не больше, чем Уильям – о своем собственном. Оба были чересчур заняты делами вне семейного круга – в этом они походили друг на друга.

– Да, вы правы, я довольно сильно занята. Но ведь даже в печальные дни хочется привнести радость в свою жизнь. Должна вам признаться – я вновь в положении, спустя все эти годы.

– Вновь! А вы думали, что малыш Реджи будет последним! Господи. Уж не воспринимаете ли вы заповеди буквально?

– Заповеди?

– «…и сказал им Бог: Плодитесь и размножайтесь».

– Ах… Да, пожалуй. «Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева». Это из Псалмов, – сообщила она Альве. – Это ведь лучшее служение – получить его благословение и радоваться.

Альва была потрясена. Неужели Элис и Корнель верили, что каждый раз, когда он приходит к ней в постель, они служат Богу? Возможно, это их воскресный ритуал? Интересно, пока Корнель старался над ней, Элис чувствовала, как исполняется добродетели? Она его как-то поощряла? Нравилось ли ей то, что он делает? Может быть, ей даже было… приятно?