Порядок в культуре

Лучшие из сцен спектакля — два «дуэта» Беатрисы (актриса Анна Старцева) и дона Алонсо (артист Антон Афанасьев). Строгая, гордая Беатриса ограждена от мира черной прозрачной вуалью, покрывающей всю ее фигурку (облегающее строгое бело-черное платье придает ей вид изящной статуэтки). Игра с вуалью — где Беатриса бьется в ней как птица в силках, расставлеенных опытным соблазнителем и брутальным мужчиной доном Алонсо, — эта игра пленительна, как пленительны и слова любви, которыми дон Алонсо прикасается к Беатрисе. Словами касаются (дерзкий дон Алонсо в слове смел) и вызывает это слово в героине чувство физического прикосновения — сказать и задеть часто одно и то же. (При этом перемена чувств Беатрисы и Алонсо дана артистами со всем мыслимым щедрым разнообразием: через неприятие и отрицание слов дона Алонсо к вниманию, чувственному удовольствию и волнению).

Стихи произносятся актерами в наложении на ритм, в полном согласии с ритмическими движениями, к которым привыкаешь быстро и принимаешь как должное ритмизированное, эстетизированное слово, которое, однако, отнюдь не умаляется настолько, чтобы сдать свои ведущие позиции. «Слова не на высоких царственных котурнах, а в грубых деревянных башмаках» теперь вспоминает уже влюбленная всерьез Беатриса. Беатриса, еще недавно страшно ученая, знающая латынь, гордая своей красотой и невинностью, теперь желает подлинной жизни, мужских взглядов и слов нежности, от которых падает ее завеса гордости.

Это вообще принцип спектакля: тезе противостоит антитеза. Роскошной статуарности, физической отточенности силуэтов всех героев, умной графике мизансцен противостоит необузданная сила чувств влюбленных друг в друга взаимно, счастливо, самозабвенно. Режиссер так точно очерчивает всякую мизансцену, так рельефно располагает актеров друг против друга, заставляя всех слышать и видеть друг друга каждую секунду сценического времени, что в спектакле вообще нет ни пустот, ни пауз. Воображаемые шпаги в руках артистов в момент сражения мы просто видим — так точны их движения, а нитка с иголкой в руках Беатрисы не требуют никакой материализации — мы верим, что она шьет.

В этом спектакле о превратностях любви, о страстном влечении мужчины к женщине (особенно актуальным в нынешней культурной ситуации стертой половой принадлежности) актеры принесли себя в дар — в дар нам, зрителям. Анна Старцева и Анастасия Дворецкая, Юрий Вьюшкин и Антон Афанасьев, Валерий Кукшкин и Степан Куликов, Елена Безухова и Дмитрий Чукин с Кириллом Водолазовым показали, что театр не есть дополнительный аксессуар к драматической литературе, что театр имеет свою собственную природу, отличную от кино. А классическое произведение — это не мертвый склад чувствований людей прошлого. Старые любовные слова они превратили в переживаемое каждым из нас, раскрыв фантастическое богатство классического языка любви.

* * *

Пятый областной театральный фестиваль «Долгопрудненская осень» завершался торжественной церемонией. Не щадившие себя в фестивальные дни артисты театра «Город» (принимающая сторона) пели что-то осеннее и грустное, а его директор — Жаннетта Арутюнян, наверное, уже размышляла о будущем. Ведь маленьким муниципальным театрам жить трудно и продолжение фестивальной жизни зависит от множества очень земных обстоятельств. Но они преодолевали все трудности уже не раз, так что есть надежда, что наступит новая осень и снова придет театральный праздник.

²⁰¹¹

Часы без стрелок

«Доходное место» А.Н. Островского. Вологодская версия

Вологодскому государственному драматическому театру 160 лет. При таком солидном возрасте, что странно, он не обладает ни званием академического, ни носит чье-либо имя. Откуда такая «скромность» — Бог весть, но, кажется, за ней стоит какое-то небрежение к самим себе: ведь в советские годы, да и в первые несоветские получить имя было можно, учитывая устойчивое убеждение, что в любом областном городе самый главный театр — это театр драматический. И эта иерархическая установка в сущности своей правильна. Драматический театр — это, непременно, визитная карточка города. Это театр, представляющий по всей России, прежде всего классический русский репертуар (а усомниться в том, что сегодня это важнейшая задача, не позволяет «правда жизни» — классику современная молодежь готова скорее смотреть на сцене и в кино, чем читать.). И теперь, когда в порыве свободы, театральные деятели плюнули на звания для своих театров, или, как О.Табаков искоренили в названии слово «академический» (хотя почему, например, он лично не отказался от своих званий, в том числе и народного артиста — непонятно!) — теперь стать «академическим» не менее сложно, чем найти желающих стать главными режиссерами или худруками в провинции. Проще стало жить иначе: приехал, поставил и …уехал.