Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

Забегая вперед, отметим, что никакая самая эффективная работа разведки тоже сама по себе не будет чудодейственной панацеей от всех болезней сразу. Даже если бы какому-то советскому Штирлицу во мраке ночи удалось бы прокрасться в кабинет Гитлера, Йодля или Кейтеля и вытащить из сейфа увесистую папку с надписью «Все, что вы хотели бы знать о немецкой тактике, но стеснялись спросить!» – даже такая сказочная удача вряд ли бы радикально поправила ситуацию в советских танковых войсках. Поговорка «что русскому здорово, то немцу смерть» прекрасно работает в обе стороны, и поэтому самые эффективные немецкие решения, самые хитроумные задумки и самую отработанную немецкую тактику все равно бы пришлось подгонять под действительность РККА-41 – «сырые» новые танки, изношенные (и стоящие без запчастей) машины старых типов, грузовики без резины и личный состав, «не понимающий русского языка».

Но вернемся назад, в весну – лето 1940-го.

В общих чертах было понятно, что в механизме немецкого военного чуда одну из решающих ролей сыграли крупные механизированные соединения – то самое, от чего РККА не так давно отказалась. Теперь же, глядя на немецкий опыт, советское военное руководство пожелало получить аналогичный чудодейственный меч-кладенец, причем как можно быстрее. Только 10 мая началось немецкое наступление во Франции, а уже 27-го числа того же месяца Наркомом обороны Тимошенко и Начальником Генштаба Шапошниковым Сталину и Молотову был представлен проект организации механизированных корпусов и танковых дивизий. В состав корпуса должны были входить две танковые и одна моторизованная дивизии. Для обеспечения наступательных действий корпуса или при отражении контратак противника считалось желательным придавать танковому корпусу не менее одной авиабригады в составе двух бомбардировочных и одного истребительного авиаполков. Всего предлагалось сформировать шесть управлений танковых корпусов и 12 танковых дивизий, разумеется, не с нуля – на их формирование предполагалось обратить уже существующие части, как танковые, так и кавалерию с пехотой. Этот проект был в целом одобрен руководством страны, при этом число создаваемых танковых корпусов было увеличено до восьми, плюс две отдельные танковые дивизии. Окончательно проект создания уже механизированного корпуса нового типа был утвержден Совнаркомом 6 июля 1940 года.

После этого в создании новых соединений наступила пауза, вызванная как необходимостью реализации уже утвержденных планов, так и переключением внимания командования РККА на «освободительные походы» лета 1940-го. Вновь к теме создания новых мехсоединений в Наркомате обороны вернулись уже осенью: 14 октября 1940 года Сталину и Молотову Наркомом обороны маршалом Тимошенко было представлена докладная записка, в которой в целях дальнейшего усиления войск предлагалось провести в Красной армии ряд мероприятий в течение первого полугодия 1941 года. Намечалось формирование 20 моторизованных пулеметно-артиллерийских бригад, имевших мощное пушечное и пулеметное вооружение, предназначенных для борьбы и противодействия танковым и механизированным войскам противника. Также Тимошенко предлагал сформировать еще один механизированный корпус в Киевском особом военном округе и 20 отдельных танковых бригад «Т-26», предназначенных для усиления и сопровождения пехоты в бою. Всего выходило по одной танковой бригаде на стрелковый корпус, за исключением Дальнего Востока, где сохранялись танковые батальоны в стрелковых дивизиях.

Предложения были приняты, но из всего вышеперечисленного относительно «долговечным» оказался лишь добавочный, девятый по счету, мехкорпус – потому что уже к концу 1940 года в переписке Генштаба КА замаячила идея сформировать аж целый 21-й новый мехкорпус, доведя таким образом их общее число до 30.

О причинах этого решения мы пока можем лишь гадать. Возможно, его принимали под влиянием информации о том, что в результате проводимой с июля 1940-го реорганизации немцы удвоили число танковых дивизий, а также сформировали дополнительные моторизованные. Возможно, что число намеченных к формированию мехкорпусов тесно связано с количеством фронтовых и армейских управлений, дабы каждая армия и фронт получили «свои» подвижные эшелоны развития успеха.

Впрочем, также возможен вариант, что новый начальник Генштаба Г. К. Жуков просто желал использовать имеющиеся в его распоряжении танки максимально эффективно – то есть в составе мощных подвижных самостоятельных соединений. Проблемой, однако, было то, что мехкорпус образца 1940-го был таковым лишь теоретически, на бумаге. На момент создания его структуры РККА имело лишь незначительный (и, добавим, большей частью отрицательный) опыт действий крупными танковыми формированиями, опыта же действий разнородной структуры, аналогичной германскому моторизованному корпусу, в СССР не имелось вовсе. У советского командования не было четкого представления ни о том, как подобные части создавать, ни о том, как их правильно применять.