Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

Если смотреть с позиции послевоенных знаний, то никакого чуда под Орлом не произошло. Советская танковая бригада пыталась остановить превосходящего противника, разменивая при этом время на расстояние. Танкистам не удалось разгромить врага, не удалось даже остановить его наступление – только немного притормозить неумолимый каток блицкрига. В конце концов немцы попросту обошли «тонкую красную линию» бригады и ворвались в Мценск, после чего уже самому Катукову пришлось прорываться из наметившегося окружения. Были «всего лишь» грамотные, по уставу действия – и этого УЖЕ хватило, чтобы произвести на немецких танковых командиров впечатление, близкое к шоку. Ну как же так «русские танки больше не позволяют отгонять себя артогнем!» Это же нечестно, в конце концов, это приводит к тяжелым танковым боям, в которых панцерваффе несут ощутимые потери – теряют свои столь немногочисленные танки и, самое главное, людей. Специалистов с многолетней довоенной подготовкой. Многоопытных ветеранов всех предшествующих победоносных кампаний вермахта.

Тогда, осенью 1941-го, в СССР действия 4-й танковой бригады были признаны исключительно успешными. Бригада первой среди танковых частей получила звание «гвардейской», а ее опыт всячески распространялся и пропагандировался.

К сожалению, исключительности в грамотных действиях Михаила Ефимовича было не меньше, чем успешности. Далеко ходить за примерами не надо – рядом с 4-й танковой на фронте действовала 11-я танковая бригада, однако ее боевая работа не вошла в пособия и наставления как пример грамотного, настойчивого, инициативного исполнения воинского долга, а стала предметом расследования.

«Для операции под Мценском был выделен танковый отряд, состоящий из 11 танков «Т-34», 4 танков «КВ», 10 танков «Т-26», и рота мотострелкового батальона под командованием командира танкового полка майора К…

Майор К. по прибытии на командный пункт не смог ничего доложить о действиях своего отряда, так как еще до боя растерял все машины «Т-26», «КВ» и мотострелковую роту, и в бою участвовали только «Т-34», и то поодиночке, и из боя вышли только 6 танков Т-34, причем один танк «Т-34» был за недостатком горючего брошен экипажем, мер к эвакуации этого танка со стороны помощника по техчасти майора П. принято не было, и танк был потерян».

Это происходило в те дни, когда в котлах под Вязьмой и Брянском истекали кровью окруженные дивизии Западного и Резервного фронтов. Когда «Сталин сам поштучно распределял противотанковые ружья, минометы, танки»[311]. Товарищу Сталину впору было бы позавидовать щедрости майора К…

Но если лично распределять поступавшие с заводов танки еще было в пределах возможностей товарища Сталина, то лично ГРАМОТНО КОМАНДОВАТЬ за каждого майора К., а также за тысячи остальных майоров, полковников, лейтенантов и других офицеров, не умеющих пока воевать «по уставу», он точно не мог. Равно как и нельзя было махом заменить их на других – умных, умеющих «разбить подлеца Гудериана» одним тщательно выверенным расчетливым движением карандаша по карте. Только кровавый опыт боев начала Великой Отечественной дал советским командирам знание современной войны, с которым они в победном сорок пятом столь щедро рассчитались со своими немецкими «учителями».

Но тогда, в последние месяцы 1941-го, немцам казалось, что победа уже близка. Падение Москвы рассекало русский фронт на два слабосвязанных участка. Германскому спринтеру надо было сделать последний рывок перед долгожданным финишем – но вот с силами для этого рывка у вермахта возникли проблемы. Его главная ударная сила – танковые группы – была уже не теми мощными бронированными кулаками, которые 22 июня пересекли советскую границу. Даже состояние на начало «Тайфуна» к декабрю было для них далеким безоблачным прошлым.