Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

– командир 601-го стрелкового полка 82-й мотострелковой дивизии отстранен от должности и за совокупность безобразий расстрелян…

Сняты с должности командир 25-й танковой бригады полковник Т. и командир 20-й танковой бригады полковник А…

Командованием армии издан приказ, отмечающий недочеты в использовании танков и требующий от общевойсковых командиров наведения порядка в использовании танков»[307].

И такие приказы, к сожалению, можно возить возами…

Приграничное сражение, в пламени которого сгорели довоенные мехкорпуса, стало первым военным экзаменом советских танковых войск. Несмотря на все усилия, результат был малоутешителен. Однако благодаря довоенным усилиям по созданию мощной танковой промышленности страна смогла найти замену подбитым и сгоревшим танкам. Осенью 1941-го, сев за рычаги новых «Т-34», «КВ» и подтянутых из внутренних округов легких «старичков», советские танкисты поехали на «пересдачу».

Одним из наиболее успешных примеров действий советских танковых войск в 1941-м принято считать бои бригады Катукова между Мценском и Орлом. Результат действий Михаила Ефимовича действительно впечатляет – «пробежавшая» за 4 предыдущих дня 240 км до Орла немецкая танковая дивизия следующие 35 км от Орла до Мценска шла почти неделю. Эти дни, выигранные танкистами Катукова, были куда ценней подбитых ими немецких танков и раздавленных пушек – за это время позади них выстраивалась новая линия обороны, взамен окруженных в Вяземском котле частей на пути к Москве успели встать новые дивизии. Немцы тоже заметили и оценили действия 4-й танковой – именно после этих боев «южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков «Т-34». Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить»[308].

В первый момент, читая эти описания, можно подумать, что Катуков получил для своей бригады какие-то новые чудо-танки – поставленный на гусеницы линкор «Марат» или по крайней мере крейсер «Киров», лихо рассекавшие острыми форштевнями осеннюю грязь и распылявшие немецкие «панцеры» на атомы взрывами многопудовых «чемоданов» своих многочисленных тяжелых орудий. Однако на деле в 4-й танковой бригаде были все те же «Т-34» и «КВ», с которыми немцы встречались от самой границы – но «почему-то» до встречи с танкистами Катукова такого впечатления на них эти танки не производили.

Ларчик приоткрывается в отчете той самой «пострадавшей» 4-й немецкой танковой дивизии:

«После взятия Орла русские впервые применили свои тяжелые танки массированно в нескольких столкновениях, которые привели к тяжелым танковым боям, поскольку русские танки больше не позволяли отгонять себя артиллерийским огнем»[309].

Очень характерно также мнение о боях под Орлом и Мценском руководства Главного автобронетанкового управления: «…бригада стала на путь твердого выполнения уставных требований как в отношении организации разведки, так и в отношении организации самой обороны. Обороне была придана упругость путем [создания] танковых огневых точек как по фронту, так и в глубину. Причем огневые точки были кочующие, что не расшифровывало оборону. Короче говоря, организация обороны была произведена строго по уставу»[310].