Порхай как бабочка, жаль как пчела

– Причём здесь данный этап. Вся наша жизнь это череда этапов, периодов… Ты мне интересна и я этого не скрываю.

– Почему? Потому что я тебе отказала? Такому щедрому, такому хорошему, так?

– Не скрою, этим ты привлекла моё первоначальное внимание.

– Х-м, – судорожный выдох стал привычным для меня, я чувствовала, как горький ком приближается, – И что?

– И ничего.

– Я замужем, у меня семья!

– Да что ты прячешься за этими словами? – Он с силой ударил по рулю, и я подскочила на месте. – Ты вышла замуж. Всё! Не умерла, не перестала привлекать внимание, а просто вышла замуж; ты так же красива и интересна. Ты живой человек, Леська. В чём ты пытаешься найти подвох? Ты каждый раз задаёшь один и тот же вопрос: «почему?». Что я могу от тебя хотеть кроме тебя самой? Что тебе терять? Может у тебя есть деньги, уважение мужа, других родственников, что?

– У меня есть сын.

– И что ты этим хочешь сказать? Что ему хорошо расти вот в такой фальши, которую вы зовёте семьёй? Может то, что ему хорошо жить с отцом, который ни разу не забрал его из сада? Ты вообще знаешь, что это значит, когда за ребёнком приходит отец? Что это значит для него? Нет? Антон даже не знает, любит ли отца, любит ли отец его. Что ты делаешь для сына, удерживая рядом с собой такого человека, как твой муж?

– А что ты хочешь этим сказать? Может, ты сам на мне женишься? Или будешь воспитывать моего сына?

Я смотрела на него в упор, но он не отводил взгляд. Ненавижу! Он делает мне больно, но он прав, и я это знаю.

– О свадьбе речи не идёт. – Начал он тише и спокойнее. – Но я тебе не дружеский перепих время от времени предлагаю, а нормальные отношения. С совместным проживанием, и, да, я готов воспитывать Антона, тем более что мы нашли с ним общий язык, он отличный парень и всё понимает.

– Вот именно, он понимает. И ему нужна семья, нужны условия, а не постоянно меняющиеся мужики в постели его матери. Ему нужен отец, а не временный друг, с которым он находит общий язык.

Я устала ему что-либо доказывать, отвернулась и смотрела в тонированное стекло, в надежде, что Дима отступится.

– Алесь, зачем ты всё переворачиваешь? – Дима аккуратно сжал мои пальцы и легко потянул на себя, возвращая внимание. – Я ведь не это имею в виду. И почему ты говоришь так, словно начиная отношения, уже готова их закончить?

– Потому что ты не обещаешь мне ничего большего. И ни один мужчина не будет для Антона отцом, потому что он чужой, заведомо чужой сын.

– Причём здесь это? Ты не знаешь, о чём говоришь. Я сам вырос с отчимом и о лучшем отце, и мечтать не мог. Родственные связи здесь не причём. Ты или отец или нет. А родной, не родной – это лишь запись на бумаге.

– Дима, это пустой разговор. Я замужем, что бы ни пряталось за этим словом. И я не собираюсь мужу изменять, я не собираюсь от него уходить. И ты этого не изменишь.

– Леська, и почему с тобой так трудно? – Вздохнул он. – Ты ведь слышишь меня, по глазам вижу. И понимаешь всё, и согласна со мной. Почему упираешься? Ты боишься новых отношений, и это нормально, но не стоит открещиваться от них.

– Я. Не хочу. С. Тобой. Спать. И встречаться тоже. И видеть тебя не хочу. – Выдернула я свои пальцы из его ладони.

– Правда глаза колит?

Он сказал это так резко, что я волей-неволей подняла взгляд. Он закипел, дошёл до своего предела, он устал биться лбом о стену, которую я выстроила вокруг. Да, ты тысячу раз прав, Дима. Ты прав во всём. Но я не могу тебе поверить.

Я дёрнула за ручку, но дверь не открылась.

– Далеко собралась?

– Домой.

– Ты не уйдёшь от меня.

– Это ты так угрожаешь? – У меня вырвался нервный смешок, но Дима не давал надежды на то, что это шутка.

– Я тебе объясню, как будет.

– Изнасилуешь?

– Если понадобиться. – Кивнул он слишком уверенно, и слишком убедительно. – Но ты ведь умная девочка и до этого не дойдёт, так?

– Не умная.

Замотала я головой, продолжая отчаянно дёргать за ручку, хоть и осознавала, то это не поможет.

– Алеся, давай не будем заводить друг друга в тупик. Просто признай, что я прав, поверь мне.

– Не могу. Можешь смеяться, но ты мне доверия не внушаешь. Ты хочешь казаться хорошим, так? Но у тебя есть цель. Ты достаточно изощрённо идёшь к ней, плетёшь свою путину как паук. И я это понимаю не хуже, чем ты сам. Но ты ведь не можешь мне обещать, что потом всё останется по-прежнему. Скажи, ты ведь себя лучше знаешь.

К такой пламенной речи на повышенных тонах непременно должна была присоединиться активная жестикуляция, но в условиях ограниченного пространства автомобильного салона – это роскошь непозволительная, пришлось смирять ухажёра строгим взглядом и резкими возгласами.

– Всё зависит не только от меня.

– В любой ситуации самым дорогим для меня человеком остаётся мой сын. Такой ответ тебя устраивает?

– Вполне. Поэтому я предлагаю тебе хорошо подумать именно о нём.

Дима отвернулся и всматривался вдаль уходящей в сторону улицы. Он выжал меня как лимон, а потом ещё и пропустил через сито. Сам выглядел так же. А потом, так же смотря вдаль, тихо проговорил:

– Ты мне нужна. Вопросы есть?

Я только кивала головой, отрицая сказанное им.