Порхай как бабочка, жаль как пчела

Такого откровения я не ожидала, да и вообще ничего не ожидала. Он не такой, каким я его себе представляла. Оказывается Дима, как ёжик, прячет за колючками своё мягкое и нежное существо. И в этот момент хотелось его защитить. Я прижалась грудью к его спине как можно сильнее, чувствовала удары его сердца, слегка учащённые, постепенно напряжение стало спадать, пока он совсем не расслабился и не обмяк в моих руках. Извернулся, изловчился и я оказалась у него на коленях.

– Я хочу, чтобы ты сделала татуировку. – В азарте заявил он и мои глаза расширились. – Любую, даже самую маленькую, но такую, чтобы и я, и ты… чтобы только мы знали, что она обозначает. Что ты со мной. Всегда.

– Дим, ты что, меня клеймишь?

– Да! – Уверено кивнул он.

Тогда вопросов больше не имею. Он сдвинутый. Он сумасшедший, он безумный… Мой любимый Димка. И я безумна, потому что хочу, чтобы на моём теле была такая отметина. Я могу уйти от него, бросить, либо Дима бросит меня, но сути это не изменит: я заболела им, в тот день, когда увидела этот бешеный взгляд, который разожгла именно я сама. И он навсегда останется моим, хотя бы на этой татуировке.

Диме я в этот вечер ничего не ответила, да и не думала, что когда-нибудь решусь. Да, хочу, но я боюсь иглы, боюсь боли, помню, когда мне швы после родов снимали, я потребовала дополнительной анестезии, потому что теряла сознание только от той мысли, что будет больно.

Интересно, он так поступает со всеми своими женщинами? Или я исключение? Хотелось верить, что исключение. Я влюбилась, с головой окунулась в это безумие, под именем Дмитрий Трунёв, х-м, кстати, у меня появилась идея на счёт тату.

С момента нашего разговора прошла целая неделя, но Дима больше ни разу не затевал эту тему. Уж не знаю, толи оттого, что я тогда проигнорировала вопрос, и он не хотел на меня давить, толи просто это была шутка, хотя лицо при этом у него было более чем серьёзное. Короче говоря, зачем ходить кругом а около, татуировку я всё-таки сделала, Дима как раз на два дня куда-то уехал, а я сходила в салон, да и опухоль за эти пару дней поутихла.

– Уложила? – С надеждой в голосе поднял голову Дима, он устал от переезда и готов был отключиться и сам, но мой приход его явно приободрил.

– Уложила. – Мило мурлыкнула я и пробралась под крылышко. Дима был большой, горячий, почему-то возбуждённый… с чего бы это?..

– Ты даже не представляешь, как я соскучился. – Медленно, растягивая каждое слово, терзал он мои ушки.

А как я по тебе соскучилась…

Дима на удивление нежно начал пробираться под мой халатик, поглаживая спину, ягодицы. Медленно, дразня, он стягивал с меня одежду, пока рукой случайно не задел сюрприз. Я поморщилась от боли, а он замер.

– Что-то не так? Мне показалось, что сегодня я предельно аккуратен.

– Всё в порядке. – Ни одному слову не поверил, смотрит в глаза и насквозь видит меня. – Просто это был мой сюрприз на день всех влюблённых.

– На четырнадцатое? – Дима задумался, кажется, в его календаре этот праздник не отмечен красным. – Вроде праздник только через полгода…А что за сюрприз? – Спохватился он и тут же, не дожидаясь моего интригующего ответа, развернул к себе спиной, и тут же выругался.

– Мать моя женщина, – это лишь прилична часть из его впечатления, – ты с ума сошла? Она как живая…

– Это то, о чём ты просил.

– Об ЭТОМ?

Дима аккуратно провёл пальцем по татуировке, словно боялся, что она его укусит. В знак принадлежности ему, я выбрала не очень традиционную картинку. Никаких сердечек и инициалов я не хотела: банально, глупо и слишком понятно. Тем более, я действительно хотела, чтобы никто другой о причине появления подобного изображения не догадался, поэтому выбрала пчелу. Цветную, красивую, с мохнатыми лапками, она действительно выглядела как живая. И место я выбрала не случайно: под левой лопаткой, «на самом сердце» – так я объяснила своему мастеру.

– Ты хотел только для нас.

– М-м… а каким боком здесь я?

Закономерный вопрос, дорогой, но ты меня не подловишь!

– Во всём виновата твоя фамилия. Трунёв.

– И?

– Она слишком созвучна со словом трутень – самец пчёл. А потом я вспомнила, как меня бабушка в детстве журила, если я не выходила на утреннюю прополку. Так подходила ко мне тихо, склонялась над ухом и приговаривала: «А Алеся то наша, трудится как пчёлка с утра до ночи» и сама же себе потом и отвечала: « А пчёлка эта, трутнем зовётся». Так что мы с тобой вдвоём пчёлки.

Я немного смутилась, вспоминая о своём детстве, никогда никому подобного не рассказывала и вообще, старалась отгородить личную жизнь от общественного мнения. Но Дима меня поддержал, легонько прижался губами к рисунку.

– Значит, я у тебя на сердце, моя пчёлка?

– На сердце!

– Мне кажется или после спаривания самка убивает самца?

– Боже, Дима, есть тема, в которой ты не разбираешься?

Он только засмеялся мне в ответ, наверно такой темы, действительно не существует. Он самый умный, самый лучший, мой и только мой.

– Ну, что же, как ты порхаешь, я уже видел, надеюсь, мне не придётся узнать, как ты жалишь, пчёлка?

– Что?

– Как в мультфильме: « Порхай, как бабочка, жаль, как пчела!»