Порочестер или Контрвиртуал (СИ)

- Вы сегодня именинник? - застенчиво обратилась она ко мне после того, как её - с помощью трёхкратного личного примера - всё-таки заставили опустошить "штрафную" до донышка. Несмотря на это (и вопреки напряжённым стараниям присутствующих) разговор всё ещё толком не клеился: каждый из нас то и дело произносил какую-нибудь общую, нейтральную, ни к чему не обязывающую фразу о погоде, моде или окружающем антураже, - но та, несколько минут повисев в воздухе, умирала, так и не успев за свою короткую жизнь принести никому ни пользы, ни вреда. Слово "именинник" в приложении к моей, пусть и фальшивой, дате рождения вывело меня из себя окончательно. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось, изящно покачивая бокалом, рассказать почётной гостье всю правду - и полюбоваться на то, как медленно, прихотливо будет меняться выражение робкого козьего лица с неожиданно кошачьими, уже слегка осовелыми после выпитого глазами. Но так рисковать счастьем своего друга и, соответственно, нашим с Еленой счастьем я не мог:

- Да вот, угораздило. Сорок пять - мужик ягодка опять. Кстати - по этому поводу с нетерпением жду подарков от всех присутствующих… Порочестер исподтишка бросил на меня злобно-просящий взгляд. Я подмигнул ему. К общему удивлению, Алла, отставив полупустой бокал, который всё это время держала двумя пальцами за изящную ножку, вдруг наклонилась, расстегнула молнию большой кожаной сумки, брошенной ею к ногам столика, - и после недолгих поисков извлекла оттуда небольшой прямоугольный свёрток:

- Я тут подумала… - нерешительно начала она, - конечно, я Вас совсем не знаю, хотя Слава так много хорошего о Вас рассказывал… Всё никак не могла придумать, что Вам подарить… В общем, я тут решила, может быть, Вам понравится… С этими словами она протянула мне свой подарок, оказавшийся - когда я развернул упаковку… - нет, не книгой, как я сперва неуважительно подумал, а небольшим натюрмортом (холст, масло), оформленным в изящную рамку. Елена, с любопытством заглянув мне через плечо, прицокнула языком. Я, и вправду очень растроганный, отодвинул живопись чуть от себя и, прищурившись, вгляделся. Натюрморт был написан вполне прилично, хотя по набору и расположению изображённых на нём предметов - грушка, виноградик, пышный бордовый цветок вроде пиона - я понял, что подарок был рассчитан на уровень человека с более простыми вкусами.

- Алла художница, - с трепетом объяснил Порочестер, как будто мы и так не знали этого из телепередачи.

- О! - радостно заметила Елена и энергическим жестом указала на меня, как бы говоря: "Вот как хорошо всё складывается - как раз!" А я сразу скис. Я, наконец, вспомнил, где встречал эту милую даму. Когда-то, очень давно, наш курс защищался совместно с их курсом. Мы, правда, шли в паре с Катей Зайцевой, но, так как, понятное дело, мне приходилось часто бывать в их мастерской, то и Аллу эту я тоже видел не раз. И одета-причёсана она тогда была примерно так же, как сейчас. То есть - по моде. В общем, Елена сильно ошибалась, думая, что Алла обрадуется найти во мне собрата по разуму. Ибо я хорошо знал: для выпускника нашего вуза любой, кто отшатнулся в сторону так называемого "актуального искусства" - Иуда, мягко говоря. Имя Кормильца -известного любителя креатива - живой анекдот из одного слова, даром, что истинный хозяин института отнюдь не ректор, а именно этот денежный мешок. А, может быть, именно поэтому… Хочешь, чтобы все дружно рассмеялись - просто произнеси: "Кормилец". А если она узнает, какую херню я каждый месяц восхваляю в толстом журнале-ежемесячнике с хорошей полиграфией, то, пожалуй, мой день рождения будет безнадёжно испорчен. Тем более что, судя по предъявленному натюрморту, все двадцать лет она хранила святую верность привитым в вузе ценностям. Подложить Порочестеру такую свинью я, конечно, не мог. Украдкой взглянув на Елену, я поднёс палец к губам. Та, видимо, расценив этот жест как нежелание сближаться с новоприбывшей, обещающе кивнула. И тут же добавила:

- А у меня тоже ведь есть для тебя подарок! Можно?..

- и убежала в прихожую, где остался её белый клатч. Тем временем Порочестер (уступивший дорогой гостье своё кресло-качалку, а сам скромно пристроившийся на венском стуле - момент красноречивый!) начал соображать, какую страшную ошибку совершил с этим чёртовым "днём рождения". По тому, как он нет-нет, да и взглядывал на меня, было видно, что я, по его мнению, такого подарка совершенно не заслужил.

- Аллочка, а когда у меня будет день рождения, Вы мне картину подарите?.. - жалобно промямлил он. Алла смущённо улыбнулась. (Улыбка у неё была хорошая, добрая и очень доверчивая, и вот тут-то она выгодно отличалась от Лены, на чьём улыбающемся лице всегда было написано: "вредина").