Порочестер или Контрвиртуал

Как Лена затесалась в эту компанию, для меня до сих пор загадка, ибо, как я уже говорил, она обладает качеством, которого настоящий психоделист просто обязан быть напрочь лишён — самоиронией. Впрочем, думаю, она просто-напросто плыла по течению. По её свидетельству, едва появившись на сайте — ещё безо всяких стихов, но уже под своим оригинальным «ником» и красивой кислотной аватарой — она тут же оказалась охвачена любовным вниманием психоделических лидеров, традиционно встречающих любое пополнение с буйным восторгом: «Нашего полку прибыло!» Понимая, что происходит явное недоразумение, она, тем не менее, не стала никого разубеждать, — а предпочитала пожинать плоды, умело поддерживая иллюзию вовлечённости, для чего у неё, слава Богу, хватало чувства юмора. В первую очередь, как мы уже видели, она без жалости отказалась от прописных букв и знаков препинания, что сразу сделало её в глазах психоделистов своей в доску.

Она даже подумывала творчески развиваться и дальше — но её тормозило сомнение буриданова осла перед двумя одинаково соблазнительными, но, увы, разнополюсными возможностями: верлибром (коим у психоделистов считался любой незарифмованный записанный столбиком текст) и как раз вошедшим в страшную моду «быковским стихом». Это была досаднейшая проблема, ибо оба стиля ей ужасно нравились. Только-только она придумала, как их поженить, в результате чего получилась бы вещь, сулившая в кругу «экспериментаторов» бешеный успех — чистый, ничем не замутнённый поток сознания, оформленный в красивый кружочек — как всё резко и внезапно переменилось.

А именно: на горизонте появился Порочестер.

Знакомство их — это вообще что-то. Мне повезло наблюдать всё это в мельчайших подробностях. Старый жук случайно (а, может, и по чьей-то наводке) наткнулся на умопомрачительную, всю в инновациях и экспериментах, страницу новенькой — и затрепетал от особого чувства, адской смеси ярости, возбуждения и азарта, которая часто охватывала его тонкую натуру при столкновении с особо кощунственными оскорблениями святого Искусства. Вам-то смешно, а мне пришлось выслушать такооое!.. Недели две, если не больше, он изводил меня ежедневными отчётами о своих героических изысканиях в крохотной, но, по его словам, отвратительно смрадной кучке «кое-как сляпанных рифмовок недолюбленной дамы».

Это чувство ещё усилилось, когда он перевёл два-три аcidophileen*овых стишка в обычный регистр, снабдив их в нужных местах запятыми: — Нет, ну такой графоманки я ещё не видел!!! Главное, они её ещё и хвалят! В анонсы ставят! (Это было правдой: благодаря активности психоделического «ядрышка» поэтическая репутация Елены росла как на дрожжах). — Я её изничтожу, дружище, вот увидите — изничтожу!

Что ж, я мог только посочувствовать тогда ещё неизвестной мне, но, по-видимому, симпатичной поэтессе, ибо с методами Порочестера я уже был неплохо знаком. К счастью, умная девочка не выложила на сайте своих изображений, что счастливо уберегло её от участи стать героиней порнографической фотожабы или просто какого-нибудь идиотски-унизительного коллажа, на которые мой друг был мастак. Но ничто не могло помешать ему начать словесную атаку, которую он решил вести потихоньку, издалека, с малого — чтобы поиграть с жертвой, посмаковать её реакцию, и лишь потом огреть по хрупкой черепушке обухом грубости и цинизма.

Изобретал подход он долго, со смаком: все уже испытанные приёмы казались ему недостаточно изящными. — Как Вы думаете, дружище, — беспокойно спрашивал он, — боится она матерных словечек? Оскорбят ли они её? Эти психоделистки — такие прожженные твари, от них всего можно ожидать… А если я просто скажу, что она тупая бездарная дура, интересно, это её унизит?..

Я отшучивался, отмахивался, но Порочестера уже ничем нельзя было остановить: когда он что-то задумал — это настоящий бронепоезд. — Может быть, просто попросить её: «Не пишите больше никогда»? Понаставить единиц в «оценках»? Спросить, почему она из всех видов хобби выбрала именно поэзию?..

— Лучше займитесь выращиванием герани! — наконец, нашёл он простенькую, но изящную формулировку… и с болезненно-сладострастным нетерпением стал ждать ответа.

К его удивлению, вместо того, чтобы, подобно своим собратьям, зафырчать, забиться в истерике и начать плеваться нечистотами, загадочная аcidophileen на его дружеский совет даже не обиделась. Очень миролюбиво она ответила, что, мол, у неё на попечении — целый садовый участок, хоть и заросший бурьяном, так что, если Порочестер интересуется геранью и прочими растениями, пусть приезжает в гости и помогает полоть и сажать. Приглашение мой друг, конечно, всерьёз не принял (это будет позже), но заметно сдулся — тут было что-то не так. Впервые в жизни он видел сетевую графоманку, которой было настолько наплевать на оценку собственного творчества. Он не хотел в этом признаваться даже сам себе, но был заинтригован.

— Что же ты, в таком случае, тут забыла? — теперь уже напрямик спросил он, на что получил такой же прямой и честный ответ: