Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

– Все забыто, – беззаботно ответила она и посмотрела на него обожающим взглядом, по крайней мере надеялась, что взгляд ее был именно таким.

– У меня для вас кое-что есть, – объявил король. – Компенсация за мое плохое поведение, но вы получили бы это в любом случае. – Он вынул из дублета бархатный кошель и протянул ей.

Кэтрин открыла его и обнаружила внутри две тонкие золотые цепочки и прекрасную камею с изображением Венеры и Купидона.

– Вам нравится? – нетерпеливо спросил король.

– Очень, сир! О, благодарю вас! – воскликнула Кэтрин и нежно поцеловала его.

– Как же я люблю вас! – произнес король. – Вы моя английская роза, моя тюдоровская роза.

При следующей встрече король велел Кэтрин называть его в приватной обстановке Генрихом и подарил ей отрез золотистого шелка на платье. Она вскрикнула от восторга, и король обрадовался сверх всякой меры.

Назавтра Кэтрин показала украшения и шелк герцогине Ричмонд, выложив их на постель в пустой спальне, когда остальные фрейлины разошлись по своим делам. Она не стала демонстрировать свои сокровища Изабель, так как подозревала, что та этого не одобрит, хотя их отношения наладились; вызывать враждебность в других леди и фрейлинах ей тоже не хотелось, ведь они могли, и вполне справедливо, решить, что она нарушает клятву верности королеве. А Мэри Ричмонд была по рождению Говард, значит, скорее всего, станет аплодировать успеху Кэтрин у короля.

К ее неудовольствию, в спальню вошла Джейн Рочфорд и выпучила глаза, увидев лежащие на покрывале сокровища.

– Матерь Божья, где ты это взяла?

– Это подарки короля, – призналась Кэтрин.

Джейн сурово взглянула на нее:

– Он, должно быть, вовсю добивается тебя.

– Я не его любовница, – сказала Кэтрин, – ни в каком смысле.

– Такие речи для меня не новость, – возразила Джейн. – Анна говорила то же самое. А целилась на гораздо большее. И ты действуешь как она.

Последовала пауза, которую нарушил смех Кэтрин.

– Неужели ты считаешь меня такой сердцеедкой?

– Я не знаю, – ядовитым тоном ответила Джейн. – А что?

– О, будь реалистичной! – воскликнула Кэтрин. – Я уверена, его милость никогда не подумает обо мне в таком смысле. Это просто мимолетное увлечение.

Она улыбнулась герцогине Ричмонд и ушла в свою спальню, незаметно подавая знаки Джейн, чтобы та шла за ней. Как только они остались одни, Кэтрин заперла дверь и сказала:

– Ни в коем случае не говори об этом Тому. Когда тебя поманит король, глупо говорить «нет». Ты, конечно, это понимаешь. Но я слышала, его интерес к женщинам быстро исчезает, и, когда это произойдет, я хочу, чтобы Том ждал меня.

Казалось, Джейн смягчилась.

– Я ему не скажу, – пообещала она, – если ты и дальше будешь с ним встречаться. В противном случае он почует неладное.

Кэтрин задумалась, сколько еще она сможет видеться с Томом втайне от короля? Она становилась неприятна самой себе из-за всей этой лжи поневоле.

Позже в тот же день Кэтрин стало ясно, что до королевы, вероятно, тоже дошли кое-какие слухи. Однако отношение к ней Анны не изменилось. Внешне Кэтрин ничем не выдавала, что имеет представление о возникших проблемах. Дядя Норфолк говорил, что король разведется с Анной в любом случае. Вопрос стоял скорее «когда?», чем «если?». Кэтрин было жаль королеву, которая жила в неведении и не чуяла, какая беда нависла над ней, но она и нервничала слегка, поскольку пока не было и намека на приготовления к разводу. «Разумеется, – сказала себе Кэтрин, – их и не будет». Такие вещи совершаются тайно. Королева, вероятно, узнает обо всем последней, поэтому строгим требованием дня оставалась абсолютная секретность.

Кэтрин с восторгом ждала Майского дня. Ей сказали, что при дворе этот праздник всегда отмечают пышными торжествами, а она изголодалась по ним. В Уайтхолле планировалось устроить четырехдневный турнир. Когда Кэтрин в первый день появилась на людях в новом алом дамастовом платье, то привлекла к себе много завистливых взглядов и снискала немало комплиментов. Но все же она не слишком выделялась, ведь все придворные оделись в лучшие наряды.

Вместе с другими фрейлинами Кэтрин стояла позади короля и королевы, их лордов и леди у широкого эркерного окна нового гейтхауса в Уайтхолле и старательно вытягивала шею, чтобы хоть краем глаза углядеть, как бьются внизу, на улице, турнирные бойцы. Ростом она не вышла, а потому почти ничегошеньки не видела, что было досадно, ведь о турнире объявили во Франции, Фландрии, Шотландии и Испании и сюда собрался цвет европейского рыцарства.

– Там сорок шесть защитников, – сообщила ей Дора Брей, состроив глазки по очереди нескольким из них.

Кэтрин успела заметить мужчин на конях в белых дублетах и рейтузах.

– И возглавляет их граф Суррей, – добавила Анна Бассет. – Там ваш дядя, лорд Уильям Говард!

– Сэр Джон Дадли во главе бросающих вызов, – сказала сестра Кэтрин Маргарет и, покосившись на нее, добавила: – Я вижу среди них Томаса Калпепера.

Кэтрин улыбнулась. Пусть лучше люди думают, что за ней ухаживает Том, чем король.