Порочная красота

Мои опасные желания нашептывают, что так и могло быть, если бы все сложилось иначе, если бы мы были другими людьми в другой ситуации. Если бы я слегка опустила свои стены, а он не был влюблен в блистательного придурка. Болезненно искренний разговор, который получился спокойным, несмотря на его откровенность. Впервые в жизни я не следила за своими словами и не пряталась за двусмысленностью тщательно подобранных выражений. Ахиллес и Патрокл раскрывают во мне разные стороны, но это все настоящее. Я не знаю, как с этим быть, но теперь не время и не место для самокопания, тем более когда ставки так высоки.

Честно говоря, сейчас вообще ни с чем не хочу разбираться… за исключением этого мужчины, который старается сдержаться и не прижиматься возбужденным членом к моей заднице.

Патрокл действительно слишком учтивый.

Эта мысль заставляет меня на миг остановиться.

– Патрокл?

– Да?

Мне не хочется произносить слова, которые могут положить всему конец, но я уже причинила этому мужчине боль. И не могу сделать это снова. Не стану. Закрываю глаза.

– Я… э… становлюсь безрассудной, когда мне больно или страшно.

Он замирает.

– Ты сейчас чувствуешь себя безрассудной?

– Да. – Не могу не открыть ему правду, которую он безмолвно просит. Проще сделать это с закрытыми глазами. Так все едва ли кажется реальным. Разве может то, что является фантазией, ранить меня на самом деле? Не отвечай на этот вопрос. – Но вчера говорила всерьез. Я хочу тебя. Дело не в моем безрассудстве или импульсивности. Это правда.

– Елена… – Он чертыхается, уткнувшись мне в шею. – Ты можешь использовать меня как средство спасения. Это должно меня беспокоить.

В груди щемит, но я не собираюсь винить его, если он отстранится. Никогда не говорила об этом где-то, кроме как на приеме у терапевта, и тем более с человеком, которого собралась соблазнить. Проще позволить моим партнерам видеть то, что они хотят видеть, чтобы самой получить то, что хочу: пару часов удовольствия, во время которых мне не нужно думать ни о чем, кроме следующего прикосновения и поцелуя. Но это не тщательно спланированная связь. Это Патрокл. С ним, в этот миг я могу перестать быть эгоисткой.

– Тебя беспокоят мои мотивы?

– Пожалуй, должны. – Он крепче обнимает меня и чертыхается снова. – Но мне плевать, что я должен делать или чувствовать. Слишком сильно тебя хочу. Позволь мне прикоснуться к тебе, Елена.

От облегчения, которое приносят его слова, голова идет кругом. Я прижимаюсь к нему, позволяя его силе направлять меня. Пускай Патрокл умник, но у него тело солдата. Мне хочется изучить его. Делаю глубокий вдох, наслаждаясь, как от этого движения грудь прижимается к его предплечью.

– Прикоснись ко мне, Патрокл. Пожалуйста. Мне это необходимо.

Ожидаю, что он бросится делать все и сразу. Но мне стоило знать его лучше, пусть и провела с ним совсем немного времени. У Патрокла для всего есть план, и сейчас, когда он опускает руку к моему животу, это очевидно как никогда. Он неспешно проводит большим пальцем по округлости моей груди, заставляя меня беспокойно ерзать, прижавшись к нему.

Стягивает лямку майки с моего плеча, спуская ее, чтобы оголить грудь. Его прикосновение получается дразнящим, особенно когда он проводит по краю ткани, задевая мою обнаженную грудь, чтобы стянуть вторую лямку. Для этого требуется чуть больше усилий, потому что я лежу на боку, но он никуда не спешит. Это чертова пытка.

– Патрокл.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Он обхватывает одну грудь ладонью, затем вторую, водя пальцами по соскам. Мне этого мало.

Слишком мало.

Покусываю нижнюю губу, но не могу молчать.

– Еще. Пожалуйста.

– Как ты просишь, мне тоже нравится.

Его голос звучит грубее, чем обычно, но он не спешит, водя рукой по моему животу и теребя завязки на шортах. Его прикосновения не назвать неуверенными, но он совсем не торопится. Не так, как мне того хочется. Каждое легкое касание к бретелькам отзывается во мне ответным рывком. Я поджимаю губы, решив, что не стану умолять. Не сейчас.

Кажется, проходит целая вечность, и наконец он просовывает руку под резинку моих шортов. Я ожидаю, что он продолжит двигаться так же медленно, как и прежде, но, похоже, у него иссякло терпение. Патрокл грубо обхватывает меня ладонью между ног. Мы оба резко выдыхаем.

У меня нет ни малейшего желания принадлежать кому-то за пределами спальни, а зачастую и в спальне. Баланс власти в моей жизни слишком шаток, угрожая обернуться против меня. Но сейчас? Когда Патрокл ведет? Мне это нравится. Я прикусываю губу и тихо постанываю. Не могу притворяться, будто это не будет иметь последствий, но когда последствия мешали мне делать то, что хочу?

Мне слишком приятно, чтобы прекращать.

Доведя меня до желаемого им состояния, Патрокл снова сбавляет темп и изучает меня более нежными прикосновениями. Обводит вход средним пальцем, не прекращая властно сжимать ладонью. Он не ведет себя, как пещерный человек, не кричит «моя», но держит меня так, будто я принадлежу ему, будто заявляет на меня свои права. Не имеет значения, что мы не должны это делать. Это происходит.