Порочная (ЛП)

— Что за хрень? — трещина беспокойства пронизывает меня насквозь. Зачем кому-то забирать меня из России и оставлять за воротами Гейба? В этом нет никакого смысла. У меня нет друзей в России, если только… Я прикусываю нижнюю губу. У меня и вправду был один друг. Однажды. Тогда у нас обоих был общий враг в лице Ронана Коула, и я была очень заинтересована в его кончине.

— Ты уверена, что он мёртв?

— Я перерезала ему горло, Габриэль. Даже дьявол не смог бы пережить этого.

Он кивает.

— Значит, всё это было для того, чтобы подобраться поближе к бледному ублюдку? — он подозрительно смотрит на меня. — Не потому, что у тебя была какая-то больная, извращённая форма Стокгольмского синдрома или ещё какая-нибудь хрень?

Я с трудом сглатываю и беру себя в руки.

— Я сделала то, что должна была сделать, Габриэль.

— Да… — он сжимает мою ногу через простыню. — Ну что ж, — он встаёт с кровати и пересекает комнату. — Может быть, Дон перестанет быть придурком, раз ты дома, — он постукивает рукой по дверному косяку и уходит.

Я откидываю одеяло и выскальзываю из кровати.

— Позволь мне принять душ, и мы начнём, — говорю я, направляясь в свою ванную комнату. Мне это нужно, чтобы отвлечься. Работа. Мой картель.

Я поворачиваю краны, позволяя воде нагреться, и снимаю ночную рубашку. Пар струится через стеклянную дверь, и я вхожу внутрь, наслаждаясь обжигающими струями. Когда мои пальцы касаются длинной царапины между грудей, я закрываю глаза и всё ещё вижу дикую похоть, которая плескалась в его глазах, когда он резал меня. Я чувствую первобытную тягу, желание, потребность смотреть, как Ронан режет меня и трахает так, как никогда не сможет ни один другой мужчина. Мои глаза щиплет от непролитых слёз, и я прижимаюсь лбом к холодной плитке, делая глубокий вдох. Он был моей собственной прекрасной формой безумия, и я убила его прежде, чем он бы поглотил меня. От рассуждений с самой собой боль не становится меньше, и идея о добре и зле не делает эту любовь менее реальной. Я подставляю лицо под воду, чтобы скрыть выступившие слёзы, когда позволяю себе несколько минут поплакать по мужчине, которого любила. Затем беру каждую крупицу слабых эмоций, которые у меня есть, и запихиваю их в коробку в самых тайных глубинах своей души. Я восстану из пепла Ронана Коула, его уроки власти прочно запечатлелись в моей памяти, а его потеря напоминает мне никогда больше не терять себя в могущественном человеке.

Приняв душ и одевшись, я спускаюсь вниз. Габриэль вместе с несколькими моими людьми сидят за барной стойкой и пьют пиво, а по телевизору идёт футбольный матч.

— Мальчики, — говорю я с ухмылкой, хватая пульт и выключая телевизор. Застонав, их внимание переключается на меня, и новенький медленно присвистывает. Габриэль сосунок бьёт его кулаком в живот. Я приподнимаю бровь и окидываю взглядом каждого из них. — Лос-Зета гадят на нашей территории, а вы хотите посмотреть игру?

Габриэль свирепо смотрит на меня.

— Ты достаточно долго позволял им иметь нас. Сейчас всё закончится. У меня есть план.

— Меня больше беспокоит, собираются ли другие бледные русские отомстить за своего бледного Лорда. Лос-Зеты не представляют угрозы. А Русские да, — говорит Гейб.

Я пожимаю одним плечом.

— Они узнают, что это я перерезала ему горло. Кто знает, придут они или нет. Но нам нужно покончить с этим дерьмом с Доном. Я не могу вести войну на два фронта.

Я беру пиво Гейба и делаю глоток. Он забирает его обратно и вытирает горлышко своей рубашкой.

— Думаешь, что можешь вернуться и разбрасываться грёбаными приказами, Господи… — говорит Гейб.

— А я не могу? Я создала этот картель…

— Мы создали этот картель, — произносит Гейб, свирепо глядя на меня.

— Ну, та маленькая сделка, которую ты заключил с русскими, чтобы приобрести дополнительную территорию, — я заплатила за неё. И теперь я та, кто должен предпринять шаги, чтобы гарантировать, что мы сохраним её. Всё, что ты здесь видишь, — я широко раскинула руки, обводя комнату жестом, — я сделала так, чтобы это случилось, пока ты всё ещё оплакивал наших мёртвых грёбаных родителей, — я тычу пальцем ему в грудь. — Не забывай об этом, — я отворачиваюсь, направляясь к двери кабинета.

— Грёбаный ПМС… — ворчит Гейб себе под нос, прежде чем я захлопываю дверь в офис.

В комнате тихо. Я вдыхаю знакомый запах дешёвых сигарет, проводя пальцами по столу из вишнёвого дерева, мои мышцы мгновенно расслабляются, когда я сажусь за него. По столу были разбросаны различные бумажки, большая часть которых была написана кодом, расшифровка которого мне не требовалась. В конце концов, это внутренняя работа моего бизнеса. Я и забыла, как сильно скучала по этому. Чувство силы и независимости разрастается в моей груди, отчасти заполняя образовавшуюся там пустоту. Благодаря Ронану у меня появилось больше территории, и теперь я собираюсь использовать её для расширения своего бизнеса.

Я поднимаю трубку и набираю номер Дона.

— Hola (прим. Ало), — здоровается он.

— Дон, — говорю я, понизив голос на октаву, — я слышала, ты доставляешь мне неприятности.