Порочная луна

— Я не буду с тобой драться.

— Ты думаешь, я просто добровольно вернусь в эту крошечную камеру? — усмехается она.

— Если тебе дорога твоя жизнь.

Она прищуривает на меня глаза, хмуро кривя губы.

— Тогда, очевидно, ты не ценишь свою.

Мы вдвоем долго смотрим друг на друга, запутавшись в безмолвной битве желаний. Я остро ощущаю каждое место, где соприкасаются наши тела, то, как наше прерывистое дыхание смешивается, напряжение в моих мышцах усиливается от усилия сдержаться. Я чувствую жар ее сердцевины прямо напротив моего члена, до боли твердого и умирающего от желания погрузиться в нее. Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь хотел чего-то или кого-то больше, чем я хочу этого и ее прямо сейчас. Но я не могу.

Должно быть, какое-то свидетельство моей внутренней борьбы отражается в выражении моего лица, потому что у Луны внезапно появляется озорной блеск в глазах, она облизывает свои плюшевые губы, прежде чем приоткрыть их, чтобы заговорить.

— Ну, и что это будет? — насмешливо спрашивает она, приподнимая бедра, чтобы потереться обо меня. — Мужайся, начальник. Либо освободи меня, борись со мной, либо трахни меня.

Этот ультиматум подрывает последнюю нить моего самоконтроля, и есть только один выход.

— Хорошо, ты так сильно этого хочешь, то я, черт возьми, дам тебе это, — огрызаюсь я, резко опускаясь на колени и наклоняясь, чтобы перевернуть ее на живот.

Затем я хватаю ее за бедра, поднимаю на колени и стягиваю шорты с ее бедер. Она не сопротивляется мне и не пытается вырваться — не то чтобы я давал ей такой шанс, учитывая, как быстро все это происходит, — и я клянусь, что чувствую, как дрожь возбуждения пробегает по ней, когда я расстегиваю пуговицу на джинсах и прикасаюсь кончиком члена к ее хорошенькой розовой щелке.

Он твердый, как сталь, тяжелый в моей руке, когда я провожу головкой по ее скользким складочкам, и с ее губ срывается тихий жалобный стон, который дает мне понять, что я не единственный, кто хочет этого. Она чертовски промокла насквозь, ее ноги дрожат, а спина выгибается дугой, когда я встаю на одну линию с ее входом и толкаю толстый кончик своего члена внутрь. В то же время она откидывается назад, чтобы встретиться со мной, ее жадная киска заглатывает меня глубже, и мы оба стонем от этого ощущения.

Черт возьми, она такая тугая. Погружая кончики пальцев в плоть ее бедер, я наполовину выхожу и снова врываюсь внутрь, ее внутренние стенки сжимают мой обхват, когда я продвигаюсь глубже с каждым неглубоким толчком. Она встречает каждое движение бедрами назад, затем мой таз ударяется о ее задницу, когда я опускаюсь на дно, видя гребаные звезды, в то время как она с низким стоном падает вперед на локти.

Я откидываюсь назад и снова толкаю бедра вперед, стиснув зубы от желания взять ее так, как я действительно хочу.

— Это то, чего ты хочешь, Луна? — я рычу, когда врываюсь в нее сзади, набирая темп, все еще сохраняя некоторое подобие контроля.

Проводя ладонью по изгибу ее позвоночника, я зарываюсь пальцами в ее волосы на затылке, поворачивая ее лицо вбок и прижимая ее щеку к грязи.

— А?

Ее пальцы скребут по земле, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее глаза затуманены похотью.

— Да! — выдыхает она, и это слово растворяется в стоне, когда я врываюсь в нее сильнее.

— Чертовски отчаянно, — бормочу я, мои яйца напрягаются с каждым движением сквозь ее тугой жар. — Просто умоляй, чтобы ты использовала мой член, принимая его, как шлюха.

Словно в доказательство моей точки зрения, она начинает двигаться напротив меня сильнее с каждым толчком, как будто не может насытиться.

— И это все, что у тебя есть? — задыхается она, чертовски насмехаясь надо мной.

Вот тогда я перестаю сдерживаться. Впервые в жизни я поддаюсь низменным побуждениям, с которыми постоянно борюсь, и трахаю ее так, как я хочу; как мне нужно. С каждым резким ударом моих бедер я даю ей больше, задавая мучительный темп, который заставляет ее кричать — не от ужаса, а в экстазе. Ей, блядь, нравится, что это жестко. Ей нравится грубость. Я отдаю ей все, что у меня есть, а она не только принимает это, но и умоляет меня о большем. Клянусь, если бы она не была генетическим уродом, она была бы моей идеальной женщиной.

Да, я полностью осознаю, насколько это хуево. Но теперь я также знаю, как чертовски приятно быть внутри нее, и пути назад нет. Это чувство, к которому я мог бы пристраститься. Возможно, я уже пристрастился.

— Вот как тебе это нравится, бестия? — хрипло спрашиваю я, обхватывая ее бедра и продолжая вколачиваться в нее в жестоком ритме.

— Да, черт! — кричит она, выгибаясь мне навстречу. — Прямо здесь!

Она сжимается вокруг меня, ее тело дрожит, и через минуту она начинает высвобождаться. Я стискиваю зубы от ощущения, как ее внутренние стенки трепещут вокруг меня, когда она эффектно распадается на части, заливая мой член своим освобождением. Мне требуется все самообладание, которое у меня еще осталось, чтобы не упасть с ней за край.