Порочная невинность

– Сейчас постараюсь вспомнить. Все это произошло так быстро…

Впрочем, тогда ей так не казалось. Наоборот, у Кэролайн было ощущение, что она бежит в какой-то вязкой мути. Все это напоминало замедленную, съемку в фильме ужасов или кошмарный сон, когда ноги вдруг становятся ватными и каждый вдох дается с трудом.

Она крепко сжала губы, стараясь отогнать кошмарное воспоминание.

– Когда я выстрелила в первый раз, мой «кольт» дал осечку. И Остин как ни в чем не бывало продолжал надвигаться на меня. Он выставил вперед нож и улыбался. Просто улыбался. Мне казалось, что я плачу, кричу или молюсь – не знаю, – а он все приближался и все улыбался… Потом я снова подняла револьвер, и тогда он сказал, что я агнец божий, готовый к закланию. И что все будет, как было с Эддой Лу. Что это должно быть, как с Эддой Лу…

– Вы уверены? – Бернс уставился на нее, не донеся чашку с кофе до рта. – Вы уверены, что он это сказал? Что все должно быть, как было с Эддой Лу?

– Да! – Кэролайн почувствовала, что ее начинает колотить дрожь. – Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть, что он тогда сказал.

– Подождите минуту. – Такер положил руку на плечо Кэролайн. Он больше не мог выносить, как Бернс с удовольствием выворачивает ее наизнанку. – Признайтесь: вы ведь приехали сюда не за тем, чтобы получить показание, как был застрелен беглый сумасшедший. Это все для вас мелочь, ничтожное местное дерьмо, в котором не должен пачкать руки федеральный агент!

– Такер, пожалуйста…

– Нет, погоди. – И он яростно взглянул на Кэролайн. – Неужели ты не понимаешь, что его интересует только Эдда Лу? Эдда Лу и другие, а вовсе не ты. А к тебе это имеет только то отношение, что тебе удалось каким-то образом увернуться и не стать очередной жертвой маньяка.

– Очередной жертвой… – начала она и остановилась. Вся кровь отхлынула у нее от лица. – О господи, нож! Он не застрелил меня потому, что это должно было быть как с ней. Это должен был быть только нож…

– Да, вот именно – нож. Больше этого сукина сына ничего не интересует. А ведь ты, Бернс, кажется, обвинял меня в том, что я использую людей в своих целях. – Куда подевалась его ленивая манера говорить, растягивая слова? Голос стал ледяным, резал воздух, как обоюдоострое лезвие. – Но сейчас ты используешь Кэролайн, чтобы получить доказательства против Хэттингера. Используешь ее, чтобы распутать порученное тебе дело, но даже не потрудился ей об этом доложить!

Бернс аккуратно поставил чашку на блюдце.

– Я веду федеральное расследование по факту серийных убийств и не обязан докладывать о своих методах широкой публике.

– Иди ты к черту! Ты же знаешь, через что она прошла. И тебе бы ничего не стоило успокоить ее, сказать хотя бы, что она ни в чем не виновата…

Кэролайн сжала руку Такера и помешала ему продолжать.

– Я сама могу отвечать за себя. – Она дважды медленно вдохнула и выдохнула, а затем тихо и раздельно произнесла:

– Я никогда не была знакома с Эддой Лу, но до, конца моих дней не забуду, как нашла ее мертвой в своем пруду. Я никогда за всю мою жизнь не совершила ни одного насильственного действия. Впрочем, когда-то я бросила в одного человека бокалом от шампанского… Но я промахнулась, так что это, наверное, не в счет. А вчера я убила человека. – Она прижала руку к сердцу, потому что оно готово было выскочить из груди. – Вам, возможно, это не кажется таким уж страшным, Мэтью, учитывая вашу профессию. Кроме того, я ведь убила его, спасая собственную жизнь. Но я убила человека! А вы приезжаете ко мне, заставляете пережить все это еще раз и даже не удостаиваете меня доверия…

– Я действую для вашего же блага, Кэролайн! Она высоко подняла голову и тихо проговорила:

– Знаете, я однажды пригрозила одному человеку, что убью его, если он когда-либо в разговоре со мной употребит именно эту фразу. Я, конечно, не собиралась исполнить угрозу в буквальном смысле слова. Это одно из тех обычных бездумных заявлений, которые свойственны людям, не понимающим, что такое убийство. Но я должна вас серьезно предупредить – не употребляйте этого выражения. Оно может вывести меня из себя.

Такер в восторге откинулся на спинку стула и неожиданно подмигнул Бернсу.

– Она вошла в раж! И как приятно, что она набрасывается сейчас не на меня.

– Приношу извинения, что расстроил вас, – холодно сказал Бернс. – Но я только хочу наилучшим образом исполнить свой служебный долг. Ранее мы не рассматривали возможность ответственности Хэттингера за три убийства, совершенные в этой общине. Однако, учитывая вчерашний инцидент, мы должны сосредоточить наши разыскания на этом направлении.

– Вы думаете, что сможете доказать его причастность к убийствам? – спросила Кэролайн.