Порочная невинность

За пять минут разве наговоришься? Но я узнала главное – чувствует она себя сносно, уже вовсю воюет с матерью, по поводу неверного ухода за птицей, полотенчиков, лежащих не на своих обычных местах и всякой другой ерунды… В общем, в дом вернулась дееспособная хозяйка и это меня очень обрадовало. Ещё она сказала, что лекарства пока есть, но через пару недель нужно будет докупить Ноотропил и что-то там ещё. И чтобы я не вздумала брать его на свои деньги! Она пришлёт перевод, как только получит пенсию. Я легко согласилась, а по дороге домой зашла в аптеку и купила всё, что надо. «Завтра снова позвоню соседям, попрошу, чтобы сказали матери – пусть в среду встретит автобус из города, передам с ним лекарства. И записку ей напишу, что переехала жить на квартиру, и объясню, что если вдруг её это не устраивает – всё равно не надо выносить бабушке мозг. Вот вернётся, тогда и обсудим»…

Дома застала умильную картину – Толик, читающий мои вчерашние журнальчики. Внимательно так, заинтересованно. Кста-а-ати… Ему, как человеку увлекающемуся, может и не вредно пообщаться с этими милыми тётушками? Вдруг пить бросит… А как человеку легко увлекающему за собой, так и вдвойне полезно, вдруг и мать, глядя на него, сподобится?

***

В день переезда все мозги Ленке прожужжала. Она, вроде, была рада за меня, но при этом какая-то сама не своя. Оно и понятно, с одной стороны папаня в кои-то веки завис дома, отчего обе бабы – и Ленка и Нелли Сергеевна сходили с ума, а с другой – за всё это время, практически сидя под домашним арестом, она так ни разу и не увидела своего ненаглядного Димона. Даже из окошка.

И по дороге из технаря только о нём и ныла, задерживая меня, прося пройтись ещё, поговорить. Я рвалась переселяться, а она мне про распрекрасного юношу! Как некстати.

– А вдруг он съехал, а я даже не в курсе? – ныла она.

– Лен, ну у вас же вообще ничего не было! Вас даже хорошими знакомыми назвать нельзя. Просто случайный парень из соседнего подъезда, чего ты убиваешься-то так? Ну съехал и съехал – забудь!

– Знаешь что… – она остановилась и посмотрела на меня с неожиданной злобой. – Когда ты тут рыдала по своему старпёру, у меня как-то хватило ума помалкивать, о том, что я по этому поводу думаю, да? Вот и ты помалкивай, ясно?

– Хорошо, – я тоже завелась с полоборота. – А ты больше не называй его старпёром! Это вообще не твоё дело, сколько ему, ясно?

Ленка закатила глаза, демонстративно цокнула, давая понять, какая я дура, и вдруг, не предупреждая, сменила маршрут.

Немного ошарашенно понаблюдав, как она переходит дорогу в неположенном месте – возбуждённо отмахиваясь от сигналящих машин, а в какой-то момент даже показав вслед вишнёвой девятке средний палец, я плюнула на всё и тоже пошла своим путём.

***

Вещей набралось на две сумки – огромный клетчатый баул «челночник» и мою неизменную спортивную. А ведь думала, почему-то, что у меня и нету-то ничего! Когда уже пёрла и отступать было поздно, поняла вдруг, что, например, подушку с одеялом, можно было бы принести отдельной ходкой, а весенние вещи и вовсе, когда весна придёт.

Еле доволокла. Руки устали, слегка дрожали, даже дверь открыть не получалось. Правда потом, полчаса спустя, когда я уже и передохнула, и тысячу раз попыталась вновь – всё равно не справилась. Попросила о помощи мужчину, спускавшегося сверху. Он тоже не смог. Больше того – еле вынул ключ из скважины.

– А вы уверены, что он от этого замка? Хм… тогда странно. Очень туго выходит, как будто не родной. Вы извините, мне надо идти.

Он ушёл, я попробовала ещё. Пальцы болели, одолевало отчаяние.

А потом на этаж поднялась бабка. Осмотрела меня подозрительно и скрылась в соседней квартире. Вот, блин. Надо было поздороваться – через стену жить, как-никак. Но та и не думала оставлять меня надолго, уже через минуту выглянула снова.

– Ты к кому?

– Здравствуйте, я квартирантка. В смысле, комнату сняла вчера, и вот, не могу открыть дверь. Вам не оставляют запасной ключ или, может, вы знаете, как с этим замком обращаться?

Бабка суетливо закрылась, но тут же снова выглянула, через махонькую щель и дверь её теперь была «на собачке»

– Я сейчас милицию вызову! Обнаглели совсем, среди белого дня уже! Иди отсюда!

– Ну куда я пойду, я теперь здесь живу! Я деньги заплатила, у меня вот, – вынула из паспорта сложенный вчетверо лист, – расписка есть! Сейчас… – раскрыла его. – Иванова Марья Ивановна, дочка хозяйки, я с ней договаривалась!

– Какая ещё Марья Ивановна? У Томки сын один и тот помер три года назад!

– Ну подождите… Светленькая такая, лет тридцать. Беременная. У неё ещё ребёнок маленький есть, он спал как раз…

– Иди! Иди! Нет тут никакой Марьи Ивановны! И хозяйка уже месяц почти, как у сестры в Нягани… – Замолчала, вдруг, тараща на меня глаза, видимо поняв, что сболтнула лишнего, и заорала с новой силой, уже на весь подъезд: – Иди отсюда, сейчас в милицию позвоню! Всё! Всё, я иду звонить! – А сама так и стояла, прикрываясь от меня дверью.