Порочная преданность

В конце концов, я не встаю. Вместо этого я тянусь вверх, чтобы взять тест с прилавка, глаза закрыты. Я держу его несколько долгих секунд, вдыхая и выдыхая, пытаясь успокоить себя. Говорю себе, что, каким бы ни был ответ, я справлялась и с более сложными вещами. Если ответ положительный, то из него выйдет что-то хорошее — мы с Габриэлем в этом убедимся. Я знаю, что он хороший человек. Он хороший отец. И что бы это ни значило для наших отношений, мы разберемся с этим.

А если результат отрицательный — тогда ничего не изменится. Я буду жить дальше, как и планировала.

Не знаю, почему это заставляет мое сердце болеть по-другому. Я медленно открываю глаза. И мое сердце падает в желудок, когда я вижу две розовые линии в маленьком окошке.

Я беременна.

У меня кружится голова. Пальцы немеют, и я роняю тест, как раз в тот момент, когда слышу громкий стук, который на мгновение приводит меня в замешательство. Звук удара пластика о плитку не мог быть таким громким… Еще один стук. На этот раз я узнаю его, и моя кровь стынет в жилах, а все мысли о тесте улетучиваются в одно мгновение.

Я знаю этот звук, потому что уже слышала его раньше. В церкви с зарешеченной дверью, вперемешку с криками и железным запахом крови.

Игорь нашел нас. А Габриэля здесь нет.

Дети снаружи. Первая моя реакция — облегчение, вторая — страх, что Братва заполонила не только дом, но и территорию. Я вскакиваю с пола, мысли мечутся, пытаясь понять, что делать. Я не могу оставаться в ловушке в этой комнате. Но если я попытаюсь бежать, они найдут меня.

Дыши, Белла. Постарайся подумать. Я плотно зажмуриваю глаза, прикрывая рот рукой, чтобы подавить крик, когда раздается очередной выстрел и резкий треск нескольких ответных выстрелов.

Оказаться здесь в ловушке — это хуже, чем любой другой исход. Мне кажется, что я не могу дышать, что все ужасы того дня, когда несколько месяцев назад меня вытащили из церкви и заперли в гостиничном номере, ожидая нападения и насилия, нахлынули разом. Я чувствую себя задушенной, трясущейся, как будто все мои швы распутались, и я вот-вот развалюсь на куски на полу.

Я должна быть сильнее, если хочу выбраться из этого.

Медленно я иду к двери. Прижимаю к ней ухо, прислушиваясь к шагам в коридоре, чтобы хоть как-то понимать, что на этом этаже кто-то есть. Раздается еще одна серия выстрелов, звук сильно ударившегося об пол тела и приглушенный крик, но все это, похоже, доносится снизу.

Чтобы выбраться наружу, мне придется пройти через первый этаж. Но если мне удастся незаметно спуститься в одну из комнат первого этажа и выскользнуть через одно из окон…

Сердце колотится в груди, когда я медленно открываю дверь. Заглянув в щель, я вижу пустой коридор и выскальзываю наружу, прижимаясь к стене.

Здесь звуки громче. Каждый крик, каждый вопль боли, каждый выстрел словно когтями впивается в кожу, заставляя зубы скрежетать, грозя отбросить меня в тот момент, когда я не могла контролировать происходящее, когда я оказалась в ловушке, стала жертвой и заложницей.

Но на этот раз меня еще не забрали. Сейчас я все еще могу контролировать ситуацию. У меня все еще есть шанс.

Я скольжу вдоль стены, направляясь к лестнице. Звуки внизу становятся все громче, но, похоже, они еще не добрались до верхних этажей. Я приседаю, вздрагивая от каждого звука, дрожа так сильно, что мне кажется, будто в любую секунду я могу поскользнуться и упасть. На мгновение я замираю, прислушиваясь, и закрываю рот рукой при звуке разбивающегося окна, очередного выстрела, грохота, похожего на падение очередного предмета мебели.

— Где все, мать вашу? — Кричит кто-то с русским акцентом снизу, и я чувствую прилив облегчения, понимая, что они, должно быть, еще не нашли никого из семьи. Я испугалась за Агнес, но она, должно быть, убежала, как только услышала шум, — возможно, в конюшню, где должны быть Альдо и дети.

Я должна добраться до них.

Раздается еще один выстрел, и я слышу голос Джио, который произносит на итальянском языке целую череду ругательств. Я приостанавливаюсь, когда дохожу до лестницы на второй этаж, и снова начинаю двигаться к ступенькам.

Я ступаю на вторую ступеньку, смотрю вверх, ко мне приближается мужчина с пистолетом в одной руке. Он тоже смотрит вверх, встречаясь с моими глазами, и на долю секунды мы оба испытываем шок, когда он открывает рот, чтобы крикнуть остальным.

Времени на размышления о том, что делать, нет. Я наношу удар без раздумий, реагируя так, как учил меня Габриэль на уроках бокса в подвальном спортзале, целясь в нос мужчины. Мой кулак врезается в его лицо, сильно, с размаху, и он издает ошеломленный стон, откидываясь назад и хватаясь за лицо.

Он карабкается, пытаясь удержаться от падения, и на краткий миг мне кажется, что все вокруг замедляется, когда я наблюдаю, как он падает назад по лестнице, тяжело падая, а его пистолет скользит по деревянному полу.