Порочная преданность

— Что представляет собой поместье? — Я пытаюсь найти тему для разговора, что-то, что могло бы отвлечь меня, что позволило бы мне не думать о том, что все безнадежно. Я не могу отменить спасение Габриэля, и в глубине души не могу сказать, что хочу этого, как бы виновата я себя ни чувствовала. Но в то же время я не могу не чувствовать, что теперь мы все будем страдать, хотя могла бы только я. — Я никогда раньше не выезжала за пределы страны. Я вообще-то никогда не летала, — добавляю я с небольшим принужденным смешком.

— Оно прекрасно. — Габриэль проводит рукой по волосам, и я вижу, что он все еще взволнован. — Там есть действующий виноградник. Это то, что приносит большую часть дохода поместью. И скаковые лошади тоже. Это другая, меньшая часть. Мой отец любил их, хотя прибыль часто была сомнительной, лошадей, особенно таких, дорого содержать и тренировать. Но они были его гордостью и радостью. — На его лице появляется слабая улыбка при воспоминании. — Там есть и другой домашний скот, который, я уверен, понравится Сесилии и Дэнни. Козы, овцы. Ягнята, в это время года. Они никогда их не видели, я уже говорил, Сесилия была совсем маленькой, когда я был там в последний раз. Я собирался поехать один, по делам, но… Он осекается, понимая, что ему не нужно заканчивать фразу и подробно объяснять, почему мы все едем вместе с ним.

— Это показалось мне лучшим вариантом, чтобы обезопасить всех — говорит он наконец. — Я откладывал поездку на некоторое время, потому что не хотел оставлять Сесилию и Дэнни. Я вообще-то собирался вернуться домой пораньше… в тот день… чтобы сказать тебе, что поеду в поездку, раз уж ты так хорошо приспособилась заботиться о них.

И потому что тебе нужно было побыть подальше от меня. Я вижу, как в его глазах мелькает чувство вины, как он быстро отводит взгляд. Он планировал отправиться в поездку, чтобы оставить между нами пространство, дать вещам остыть, чтобы мы могли вернуться к тому, что было раньше, до того, как мы переспали, до того, как я подарила ему свою девственность.

— Но ты вернулся домой и застал нас под дулом пистолета. — Мой голос надломился, а на глаза навернулись слезы. — Мне жаль — говорю я, поднимая глаза и снова встречаясь с его взглядом. — Мне жаль, что я свалила все это на тебя…

— Не за что извиняться. — Голос Габриэля, как нож, рассекает воздух между нами. — Это не твоя вина, Белла, и я не хочу, чтобы ты когда-либо думала, что это так.

— Если бы я не согласилась на эту работу или если бы я сказала тебе раньше… — Слова выплескиваются наружу, и я не могу их остановить, чувство вины давит на меня. — А теперь Игорь будет в еще большей ярости, и… — Мой голос ломается, непролитые слезы горят за веками.

— Белла. — На этот раз он встает, пересекает пространство между нами и опускается на пол рядом со мной. Его ноги почти касаются моих, когда он протягивает ко мне руки, его пальцы обхватывают мои ладони. — Я хотел помочь тебе с того момента, как ты столкнулась со мной в коридоре. Я бы хотел помочь тебе, несмотря ни на что. Я недооценил угрозу, которую представлял Игорь, но это моя вина, а не твоя. Как только ты открылась мне той ночью, я понял, что есть риск, и решил его принять. Это не твоя вина.

Он повторяет это снова, твердо, и я смотрю на него слезящимися глазами.

— Хорошо, — шепчу я, хотя и не знаю, верю ли я в это. Я не уверена, как он может. Объективно верно, что если бы я никогда не приняла его предложение о работе, если бы меня никогда не было в его жизни, то это никогда бы не коснулось его и его семьи. Я не знаю, как он может говорить, что это не имеет значения, что он не винит меня, и при этом говорить серьезно. Особенно когда все еще далеко не закончилось.

Его взгляд встречается с моим, и я чувствую, как напряжение снова проносится в воздухе, распространяясь по мне. Мне хочется его, даже просто ощутить его близость, но я чувствую, как на меня наваливается усталость, весь страх и неуверенность последних дней в сочетании с адреналином нашего побега. Но есть одна вещь, которую я точно знаю, что хочу.

— Ты можешь побыть со мной, пока я сплю? — Мягко спрашиваю я, сжимая пальцы на его руке. — Мои таблетки у тебя дома. И…

— Я взял их для тебя. — Габриэль встает, указывая на сумку у двери, которую я раньше не замечала, но теперь узнаю, что это стеганый тканевый чемодан, принадлежащий мне. Красивый голубой принт как-то подбадривает меня, намек на что-то знакомое во всей этой неопределенной местности. — Я привез и некоторые твои вещи. Я всегда планировал приехать за тобой, Белла, — мягко добавляет он. — Я не собирался оставлять тебя там.

Я прикусываю губу и киваю, стараясь показать только благодарность, а не разочарование или томительный страх, пока он расстегивает карман на сумке и достает маленький оранжевый флакон с тразодоном.

— Но, — добавляет он, переведя взгляд на меня, — конечно, я останусь, Белла, если ты все еще хочешь этого.

Меня охватывает облегчение.