Порочная слабость

– Езжайте вперед, – скомандовал Леша охране, а сам взглядом пригвоздил меня к полу.

Клюв молча отобрал пакеты из моих рук. Я даже не сопротивлялась. Так и стояла, глядя на Алексея, точно удав на кролика.

Двери лифта едва слышно закрылись. Леша шагнул ближе, нависая надо мной.

Некоторое время мужчина просто молчал, всматриваясь в мои глаза, изучая, кажется, каждую черточку моего лица.

Немного шершавый кончик пальца скользнул по моей щеке, очертил контур нижней губы.

Я затаила дыхание.

Леша каждым касанием погружал меня в странное гипнотическое состояние, когда ничего не замечаешь вокруг. Весь мой мир сосредоточился на этих пальцах, терпком аромате мужского парфюма и обжигающих воспоминаниях минувшей близости.

– Пару дней, Лина, – пробормотал Леша. – Через пару дней все должно закончиться.

– Совсем все? – эхом повторила я.

– Почти, – хрипло ответил он.

Я выдохнула прямо в теплый свитер, спрятавшись носом в него.

Странное чувство тревоги зародилось где-то в грудной клетке. Эта тревога росла и крепла, пробиралась по всему телу, сжимала каждое нервное окончание.

– Я велел парням выдать тебе патроны, – проговорил Леша, его крепкие руки сомкнулись на моих плечах, огладили спину, задержались на талии. – Если пообещаешь не отстреливать мою охрану.

– Не буду, – согласилась я. – Я никогда не стреляла в живых людей.

– Не страшно, Лина Лехина, – хмыкнул Алексей, доводя меня до чистого безумия бархатистыми нотками в голосе и обжигающими прикосновениями к моей коже. – Оставь это дело мне.

Вопреки здравому смыслу, мне было грустно покидать башню Зверя. Казалось, будто часть меня осталась здесь, в квартире, где я провела несколько недель своей жизни. Впереди меня поджидала неизвестность, а возможно, и смерть.

Я боялась озвучить свои мысли вслух. И без них Алексей считал меня мелкой капризной девчонкой. А мне так хотелось быть для него взрослой женщиной.

* * *

Следующие пару часов я провела на заднем сиденье тачки Заверина. Сам Алексей находился рядом, постоянно с кем-то разговаривал по телефону, решал какие-то важные вопросы, с кем-то ругался, кого-то слушал, кому-то раздавал короткие приказы. Словом, не замечал моего присутствия.

За исключением тех моментов, когда опускал руку на мое колено или сжимал мою ладонь своей.

Было приятно. Но я молчала. Лениво следила за пробегающим за окном пейзажем. И думала о том, что случится через два дня. Что будет, когда Шах исчезнет с горизонта, и моей жизни больше ничего не будет угрожать?

Я боялась искать ответы на подобные вопросы. Но глубоко в душе понимала, что не могу избавиться от назойливой надежды и глупых мечтаний.

* * *

Дом, в который привезли нас охранники, выглядел величественно. Два этажа кирпичей, новенькая крыша и окна. Но становилось понятным, что особняк был отреставрирован совсем недавно. И он меня пугал. По необъяснимым причинам мне хотелось вернуться в машину и уехать обратно в город, пусть даже пришлось бы жить на двадцать пятом этаже за плотно занавешенным окнами.

Но Алексей уже вел меня по степеням крыльца, а потом распахнул двери и позволил пройти вперед.

– Здравствуйте! Я уже заждалась вас! – раздался знакомый голос, а потом перед нами в холл вышла мама. – Два раза разогревала мясо! И стол уже накрыт.

Яркий передник буквально кричал о том, что мама занята готовкой. Она ждала гостей. И не просто гостей, а хозяина.

Я бросила короткий взгляд на Лешу. Ни капли удивления. Выходит, он прекрасно знал, что здесь хозяйничает Нона.

Нерациональная, глупая, всепоглощающая ревность и ярость всколыхнулись в моей груди. Хотелось кричать во весь голос: «Это мой мужчина! И не нужно кормить его мясом!».

Но пришлось молчать.

Потому что теплая ладонь Алексея по-прежнему находилась на моей спине. А сам он не торопился бежать к маме, чтобы как-то поприветствовать ее.

– Не стоило. В этом доме есть, кому готовить, Нона, – небрежно произнес Алексей, а потом, когда вслед за нами в особняк вошел водитель Дима с моими пакетами, раздался еще один приказ: – На второй, в мою спальню!

Я все еще молчала. Мама поджала губы, взглянула на Алексея. И мне показалось, что вот-вот услышу множество вопросов.

– В твою? – переспросила мама.

– Есть возражения? Мы теперь вместе, – голос Алексея звучал настолько уверенно, а сам тон – не терпел возражения, что даже мне, с моим вредным характером, перехотелось что-то говорить.

– Нет! Совсем нет! Просто Лина, она же твоя… – вяло заговорила мама.

– Она моя, да, – оборвал ее Алексей, а потому уже мне: – Иди, парни покажут комнату.

Я поняла, что послушно следую за водителем, когда дверь за моей спиной аккуратно закрылась.

Боже, вот ведь я идиотка! Зачем ушла, когда там, внизу, очевидно, идет важная и весьма интересная для меня беседа!

Пришлось торопливо возвращаться обратно.

Негромкие голоса я расслышала еще на лестнице и заглянула в комнату с распахнутой дверью.

Комната оказалась кабинетом с кучей книг, стеллажами, огромным рабочим столом и кожаным креслом в дальнем углу.